Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

И в новой программе оставались трюки, где не снят еще покров «таинственности». Однако теперь это не более, чем иллюзионный ход, необходимый для того, чтобы отвлечь внимание публики. Например, в номере «Гипноз» Кио самым добросовестным образом делал вид, что усыпляет ассистентку, которую помощники укладывали так, что голова ее лежала на одном стуле, а ноги — на другом. После «гипнотического» сеанса один стул убирали, но девушка продолжала висеть в воздухе, опираясь лишь головой об один стул. Имитация гипноза здесь нужна была обязательно, чтобы «отключить» внимание зрителей от истинного смысла иллюзии, построенной на хитроумном техническом приеме, направить их догадки по ложному пути.

Оригинальным был номер «Сжигание женщины». С ним Эмиль Теодорович не расставался до последних дней своей жизни. Девушка входила в металлическую клетку, обтянутую специальной бумагой. Затем бумагу поджигали, вспыхивало пламя, а когда оно утихало, металлический каркас оказывался пуст. После представления зрители ломали головы над тем, куда могла исчезнуть девушка. Правда, Кио, чтобы не заставлять людей волноваться, выпускал ее на манеже в одном из последующих номеров.

Впечатляющим, непостижимым для публики был фокус с исчезновением женщины. Из-под купола на тросе опускался на манеж мешок из плотной ткани. В него входила девушка. Приглашенные зрители-добровольцы усердно и добросовестно завязывали мешок, и его вновь поднимали под купол.

— Ирина! — обращался к ассистентке Кио. — Где вы?

— В мешке! — раздавался голос из-под купола.

Кио мгновенно стрелял из пистолета — и мешок падал на арену. Но тщетно добровольцы, развязав мешок, выворачивали его наизнанку. Девушки там не было.

Кроме клоунады, Кио включил в свою программу и танцы, как бы раздвигая границы иллюзионного жанра. Аттракцион очень разросся. Теперь уже Кио возил из города в город не один, а два вагона. Семьдесят пять сотрудников и ассистентов, птицы и животные, сложный реквизит — все это едва вмещалось в восемь железнодорожных вагонов.

Неутомимый экспериментатор и искатель, Э. Т. Кио никогда не испытывал чувства полной удовлетворенности. В начале 50-х годов он задумал очередную программу, окончательно оформившуюся несколько лет спустя. В этой программе Кио показывал трюки с мелкими предметами. Вслед за этим демонстрировались те же фокусы, но с крупными предметами. Например, сначала сквозь небольшое, совершенно целое стекло продевалась огромная металлическая игла с продернутой для наглядности через ее ушко алой лентой. А затем сквозь очень большое стекло пролезала лилипутка. Это было контрастно и очень эффектно.

Целый каскад фокусов в быстром темпе ошеломлял зрителей. Очаровательная девушка по мановению руки Кио превращалась в грозного льва Урала. В совершенно пустой бадье появлялось несколько уток. Кио на глазах у публики прятал голубей в свой халат, мгновенно раскрывал его — и птиц там не оказывалось. Десятки голубей вылетали из пустого, просвечивающего насквозь ящика.

Кио возродил также один из редчайших трюков — «Индийский канат». Три года бился Кио над тем, чтобы раскрыть секрет этого трюка. Десятки вариантов опробовал он вместе со своими помощниками, И лишь с огромным трудом удалось найти особый способ вязки каната, который дал возможность осуществить сложнейшую иллюзию.

Как известно, многим представителям иллюзионного искусства свойственна склонность к розыгрышам и мистификации. Талантливым мистификатором был и Эмиль Теодорович Кио. Мы хотим познакомить читателей с одним из редких случаев, когда он использовал этот свой дар на манеже, заставив ломать голову даже видавших виды знатоков иллюзии.

Долгое время на некоторых трюках Эмиля Теодоровича лежал покров таинственности, который лишь недавно приоткрыл перед непосвященными Юрий Никулин в своей книге «Почти серьезно…».

Полное недоумение у зрителей вызывал финал его аттракциона, когда Кио садился в автомашину и буквально через мгновение появлялся из противоположного прохода. Как оказалось, у него был двойник. Так кто же был этим двойником и как он попал в цирк? Инициатива в этом принадлежит режиссеру программ иллюзиониста А. Г. Арнольду.

У Э. Т. Кио был брат — Гарри, инженер авиационного завода. Он жил в Москве. Уже на склоне лет все тот же случай привел его в цирк. А произошло это так.

На одной из репетиций в старом Московском цирке на глазах Арнольда братья встретились. Они поздоровались, сели рядом, и Арнольд, увидев, как они похожи друг на друга, загорелся мыслью использовать их сходство для создания эффектных трюков. Эта затея была в духе Кио, и он с энтузиазмом поддержал ее. Вот что рассказывает о двойнике Кио Ю. В. Никулин, который долгое время работал в аттракционе этого иллюзиониста.

«Месяц уговаривали Гарри Федоровича работать с братом. Когда он, наконец, согласился попробовать, с киностудии «Мосфильм» пригласили лучшего гримера, и он, посмотрев на братьев, коротко сказал:

— Второго Кио сделаю.

Гарри, как и Эмиль, чуть-чуть сутулился. Глаза, уши, форма головы, походка и голоса — как две капли воды. Правда, у Гарри была лысина и нижняя часть лица несколько полнее, чем у брата.

Через неделю гример принес парик с такой же прической, как у Кио. Два часа гримировали Гарри. Убирали складки под подбородком, подтягивали нос. Когда вся процедура закончилась, в гардеробную пригласили Арнольда. Мне было любопытно, и я вошел вместе с ним. Посреди комнаты стояли два Кио! Мы замерли на месте. Было смешно и одновременно жутковато. Двойники смотрели на нас спокойно, и в первые секунды я не знал, кто Кио, а кто брат. Арнольд же от увиденного пришел в восторг.

Так Гарри начал работать в цирке.

Как правило, в город, где начинались гастроли, он приезжал в день премьеры и поселялся в самой дальней гостинице. Кио рисовал ему на бумаге план улиц, на которых Гарри не имел права появляться. Эмиль Теодорович вообще хотел, чтобы Гарри безвылазно сидел в номере, читал бы книги и слушал радио.

— Тебе в городе делать нечего, — говорил Кио брату. — Не дай Бог, кто-нибудь увидит нас вдвоем, столкнемся где-нибудь, тогда все пропало. Никакого секрета не будет.

Вечером, перед началом спектакля, машина с задернутыми шторами привозила Гарри в цирк, въезжая прямо во двор. Гарри в надвинутой на глаза шляпе и с поднятым воротником быстрым шагом шел в специально отведенную ему комнату, где приглашенный из местного театра гример проделывал с ним все, что придумал художник-гример «Мосфильма». Гримеру говорили, что перед ним сам Кио, и когда тот уходил, в комнату к Гарри входил Кио. Оба брата становились против большого зеркала и дотошно проверяли, все ли у них в порядке, не забыта ли какая-нибудь деталь в гриме и костюме.