Мария Аксёнова - Энциклопедия для детей. Т. 7. Искусство. Ч. 1

Такая композиция является тем более оригинальной, что у неё нет прямых предшественников. И это не удивительно: невиданный ранее храм одновременно должен быть узнаваемым для современников и воплощать новые общественные и политические идеи.

Сложность художественных форм собора заставляла исследователей видеть в нём и символ храма ветхозаветного царя Соломона (XI в. до н. э.), и Небесный Иерусалим — отражение Храма Гроба Господня в земном Иерусалиме, и «райскую» архитектуру, обращенную к душам погибших, и одновременно утверждение новых политических амбиций Москвы.

Средневековому мышлению не свойственно однозначное толкование того или иного композиционного приёма, однако в сложном облике Покровского собора большинство исследователей видят воплощение символического образа Иерусалима. Того Иерусалима, который представляется земным городом храмов над святыми местами, и Иерусалимом горним, или небесным, который воспринимается верующими как Царство Небесное.

Один из боковых приделов (западный), не связанный с казанскими событиями, был посвящён Входу Господню в Иерусалим. Таким образом, подчёркивалось значение Москвы — величайшего после падения Византии духовного центра мира. «Иерусалимом» Покровский собор называли иностранные гости Московского государства.

Интерьеры собора подобны тесным тёмным лабиринтам, и основное внимание зрителя поэтому приковано к его внешнему монументальному облику.

Идея воплощения символического образа Иерусалима не могла не повлиять и на характер архитектурного убранства храма. Помимо сложности силуэта, отдалённо напоминающего средневековый город, некоторые башнеобразные приделы в своей верхней части украшены машикулями (навесными бойницами) — атрибутами крепостной архитектуры, другие больше похожи на городские храмы торгово-ремесленных районов, а центральный шатёр выполняет лидирующую роль городского собора.

Это впечатление усиливается декоративным убранством. Фасады украшены мало распространёнными в то время формами филёнок (рамок и углублений), люкарн (оконных проёмов) и характерными для XVI столетия многоярусными карнизами и кокошниками. Стройные пропорции башен проникнуты ритмом вертикальных линий и одновременно уравновешены рельефными карнизами и мягкими полукружиями. Расположенные один над другим, они придавали облику здания праздничный характер. Великолепно завершение храма с разнообразной прорисовкой покрытия луковичных глав и мерным, плавным взлётом центрального шатра.

Первоначальная цветовая гамма фасадов собора выглядела более сдержанно. Стены имели тёмнокрасный тон и были расписаны «под кирпич», т. е. по линиям, имитирующим швы кирпичной кладки. Им противопоставлялась побелка рельефных деталей, часть которых была выполнена из белого камня. Шатёр и главы были покрыты лужёным железом, некоторые из них вызолочены. Цветовое разнообразие вносилось керамическими украшениями граней шатра, покрытыми синей, зелёной и жёлтой поливной краской.

В XVII столетии прославленный московский собор продолжали украшать. Его отдельные архитектурные детали были раскрашены, поверхности глав получили сложный рисунок и стали многоцветными. В XVIII в. стены Покровского собора (и внутри, и снаружи) были расписаны орнаментами. Архитектура всё больше приобретала образ дивного райского сада, небесного града, но при всей своей красочности этот храм оставался лишь фантазией о рае, его гениальной архитектурнохудожественной версией.

Настоящий «Иерусалим Новый» продолжал оставаться мечтой вплоть до середины XVII столетия, когда вновь набравшая силу Россия обнаружила стремление построить храм по образцу собора Воскресения и Гробя Господня в Иерусалиме [65] См. статью «Памятники архитектуры XVII века». . Но это уже другая страница в истории русской архитектуры.

Для России XVII столетие началось страшным голодом. Царь Борис распорядился раздавать бедным денежную милостыню, но на неё нечего было купить. Вскоре началась холера, а затем последовали грабежи и разбои. В 1603 г. в Польше объявился самозванец, утверждавший, что он — законный наследник московского престола, чудом спасшийся младший сын Ивана Грозного царевич Дмитрий, которого все считали умершим. Многие поверили ему; поверила даже мать царевича Мария Нагая, к тому времени постригшаяся в монахини под именем Марфа. Ей так хотелось думать, что произошла ошибка и её единственный сын жив… Поляки воспользовались удобным случаем и обещали самозванцу войска в обмен на русские земли.

С этого времени началась Смута: вторжения поляков и шведов, смерть Бориса Годунова, убийство его жены и сына, убийство Лжедмитрия и появление новых самозванцев… Хотя в 1612 г. Москву освободили от поляков, военные действия продолжались ещё семь лет. Хозяйство страны пришло в упадок: крестьянские поля зарастали кустарником, в городах многие мастера вынуждены были оставить своё ремесло.

Поэтому до 20-х гг. XVII в. никакого строительства в Москве не было. Когда же новый царь Михаил Романов решил ознаменовать окончательную победу над иноземцами, возведя храм Покрова в своей усадьбе Рубцове (1619–1627 гг.), его зодчие повторили облик годуновских храмов. Однако постройка оказалась массивнее, проще и гораздо грубее — как будто мастера-каменотёсы разучились держать свой нехитрый инструмент. Лучшие архитекторы и строители XVII столетия служили «на великого государя», но и они во многом утратили своё искусство.

Только в 30-е гг. XVII в. зодчие перестали повторять пройденное и решительно вышли на новый путь. Важной вехой этого пути стала московская церковь Троицы в Никитниках, поставленная на дворе богатого купца Григория Никитникова. Она невелика — купцу с семейством не требовался большой храм, — но зато нарядна. На красном фоне кирпичных стен выделяются белокаменные детали: затейливые наличники, парные колонки, которые членят фасады и резные карнизы. Наверху поставлены один на другой ряды заострённых кокошников, придающие верху храма сходство с кедровой шишкой; на кокошниках стоят пять глав, причём световая, с окошками, только средняя, а боковые просто добавлены для красоты. При церкви есть два самостоятельных маленьких храма-придела — один побольше, другой совсем маленький, а также галерея, крыльцо и колокольня. Таких колоколен раньше не строили: над её высоким восьмигранником (восьмериком) поставлен шатёр, а в шатре сделаны оконца. Оконца эти называются слухами. Они нужны для того, чтобы звук колоколов не затухал под сводом шатра, а выходил наружу.