Борис Гребенщиков - Аэростат. Воздухоплаватели и Артефакты

На легендарном фестивале в Монтерее в 1967 году Кросби практически не дал петь никому из группы и перемежал песни длинными тирадами то по поводу убийства Кеннеди, то про то, что нужно накормить LSD всех граждан Америки. Остальные члены группы просто не знали, куда деваться. Консенсуса достичь не удалось, и в итоге он был изгнан из группы. Гордо расправив буденновские усы, Кросби удалился прочь – основывать нежное фолк-роковое трио Crosby, Stills & Nash. Byrds же продолжили свои приключения в стратосфере. {383}

Пятый альбом «The Notorious Byrd Brothers» был записан смешанными силами (включая временно вернувшегося в состав Джина Кларка) и, несмотря на общее смятение при записи, получился самым нежным и тонким произведением группы. {384}

После окончания работы над ним из первоначального состава в Byrds остались только двое. Они продолжали играть (попутно, кстати, изобретя кантри-рок), составы менялись, музыканты сходились, расходились опять… Но пять альбомов, записанных ими за три года, вошли в ДНК музыки XX века и изменили этот мир к лучшему. И звучат они до сих пор так же свежо, как в тот день, когда они вышли.

LP «The Notorious Byrd Brothers», 1968

«Я думаю, что сила Byrds в том, что корни наши в народной музыке, а она – вне времени. Мы продолжали быть народными певцами, даже когда взяли в руки электрические инструменты».

Поэтому Byrds не только выстроили мост между роком и народной музыкой, они еще соединили рок с музыкальной традицией, которая существует много веков. {385}

Byrds пели как молодые боги, которыми они за счет своего пения в тот момент и являлись. И отстраненность их голосов придает их музыке невероятную силу. Магия этого пения ничуть не состарилась. Как сказал один мудрец: «Музыка смывает с наших сердец пыль повседневной жизни». Просто остановитесь и вслушайтесь – вам откроется красота, подобной которой на земле более не делается. Но благодаря магии звукозаписи она до сих пор открыта для нас. Имеющий уши да услышит. Впустите ее в свою душу и смотрите, как будет меняться мир. {386}

Рэй Манзарек

Иногда я рассказываю о том, что и так всем известно, иногда – о чем-то другом. Но один знающий человек сказал: «Есть то, что известно, и есть то, что неизвестно, а между тем и этим находятся Двери». {387}

О группе Doors уже сказано более чем достаточно, написаны книги, сняты фильмы… Но их музыка не стала от этого хуже. Джим Моррисон (Jim Morrison) умер в 1971 году, но музыка Doors существует и по сей день, это отдельная вселенная, ее невозможно повторить, она не поддается расшифровке, как иероглифы неизвестной цивилизации.

Но ее можно слушать – и если вы действительно ее услышите, написанное иероглифами станет неожиданно ясно и вы узнаете, что написано это было про вас. {388}

Джим Моррисон и Рэй Манзарек (Ray Manzarek) встретились весной 1965 года.

«Мы познакомились с Джимом в Лос-Анджелесе, в киношколе. В мае мы сдали экзамены, он сказал: я поеду в Нью-Йорк, будешь там – разыщи меня. Я думал, мы больше никогда не увидимся. И вот сижу я на пляже как-то раз вечером в июле, и у меня экзистенциальный кризис: что мне делать с собой дальше?

Мне хотелось снимать фильмы – как Феллини, как Трюффо, как Куросава, но в Голливуде это было невозможно… И вдруг я вижу: на фоне заходящего солнца, по самой кромке воды, как Кришна, идет человек – длинные волосы, обрезанные джинсы… Подходит ближе – и я вижу, что это Джим.

Джим и его дедушка Мерлин, 1945

Я говорю: эй, я думал, ты уехал в Нью-Йорк. Он говорит: нет, решил остаться здесь, а ты что делаешь? Я пишу песни. Я говорю – ага; я знал, что он поет, он знал, что я музыкант, и мы поговорили о музыке. Я говорю: спой мне, что ты пишешь… Он говорит: да ну, как-то неудобно, я говорю: что за ерунда… И он присел, закрыл глаза, глубоко вдохнул и запел… {389}

…и я подумал: ничего себе, и представил себе, что там можно сыграть… Какой текст, какая поэзия, но что меня совершенно убило, это самая последняя строчка – «бэби, я утону сегодня ночью»; это уже не обычная поп-песня, это серьезно. Я совершенно влюбился в звук его голоса и слова – у меня прошел холодок по спине. Я говорю ему: „Слушай, нужно собирать группу, мы заработаем миллион долларов“, он говорит: „Знаешь, я думаю то же самое“. – „Как мы будем называться?“ Он говорит: „Двери?“ Я говорю: „Что? Да это же глупейшее… Погоди, двери? Это как у Хаксли – двери восприятия? Wow! Мы будем петь о тайне существования на планете Земля“». {390}

Джим Моррисон родился в семье военнослужащего, его отец был самым молодым контр-адмиралом войск США, служил в Пентагоне – и это в самый разгар вьетнамской войны. Родители пытались воспитывать детей по-военному, отношения между отцом и сыном с самого начала не заладились, после окончания колледжа Джим и вовсе перестал общаться с семьей. В интервью он говорил, что его родители умерли. {391}

Почти все песни Моррисона – песни о конце любви, конце жизни, конце всего.

Некоторые считают, что каждый человек воспринимает этот мир и реагирует на него в соответствии с тем, кем он был раньше, каждый видит то, что в нем уже есть. Если это так, то Джим Моррисон пришел сюда из мира вечного конфликта, мира полубогов и героев – что ж, говорят, есть и такие миры.

Манзарек сказал однажды: «Главное для нас было – слова», может быть, именно поэтому их музыка оказалась на голову выше всех их коллег: странной, печальной и прекрасной. Их гармонии написаны не по правилам, их песни завораживают, это действительно шаманизм. Но шаманизм – это тоже всего лишь слово, шаман бьет в бубен, и ты входишь в транс…

Каким ты выйдешь оттуда?

«Где мы будем, когда кончится лето?» {392}

Несмотря на понятное юношеское желание заработать миллион долларов, они с самого начала отделили музыку от денег и объявили миру: «Doors не продаются».

Ударник Джон денсмор (John Densmore): «Слава богу, еще тогда, в 65-м, Джим настоял, что мы делим все поровну и у каждого есть право вето на любое решение группы.