Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Как-то раз я прочла одно коллективное интервью с Джоном Бартом, Куртом Воннегутом и другими, где Воннегут объявляет: разумеется, главная причина, по которой писатели пишут, состоит в том, что они хотят изменить мир. Барт возражает: нет, он пишет не поэтому – и, насколько я помню, сообщает, по сути, о том, что ему просто нравится играть словами.

На вопрос о том, как он относится к своим «братьям и сестрам по ремеслу», Воннегут ответил: «Разумеется, дружески. Мне порой трудно общаться с некоторыми из них, потому что иногда кажется, что мы занимаемся совершенно разными вещами («Ну, допустим, он ортопед, а я ныряльщик за жемчугом», – добавил он в «Судьбах хуже смерти»). Меня это очень поражало» [156] Vonnegut, Palm Sunday , chap. 5. . Потом Сол Стейнберг, его друг, художник-график, прояснил проблему: «Все очень просто. Есть два типа художников, только не надо думать, что один чем-то лучше другого. Первый тип – те, кто вдохновляется самой жизнью. А второй – вдохновляющиеся историей того искусства, в котором сами работают» [157] Vonnegut, Fates, chap. 11. .

Я отношусь к [первой группе], иначе и быть не могло. Я не умею шутить шутки с литературным наследием просто потому, что я никогда его серьезно не изучал [158] Vonnegut, Palm Sunday , chap. 5. .

Может быть, вы обожаете своих литературных прародителей. Может быть, отклик на их творчество как раз и составляет суть вашего. Может, именно это вас и волнует.

А вот еще одно мнение Воннегута – пожалуй, более спорное:

Я думаю, что это невероятно освежает – когда у писателя в голове есть что-то, кроме истории литературы от сотворения мира до наших дней. Литература не должна исчезнуть в собственном заду [159] Vonnegut, Palm Sunday , chap. 5. .

Воннегут известен своей несерьезностью в подходе к серьезным вопросам, касающихся проблем жизни и писательства. Он всегда не прочь был покуражиться. Особенно ярко этот метод проявляется в «Завтраке для чемпионов», где автор то и дело вылезает на сцену и тормошит своих персонажей (а значит, и нас, читателей), показывая, какая это веселая (и даже отчасти глуповатая) работа – быть создателем мира его книги:

– «Блэк-энд-Уайт» да разбавь! – услышал он голос официантки. Надо бы Вейну навострить уши. Как раз этот напиток предназначался не кому попало. Он предназначался человеку, который создал все теперешние горести Вейна, тому, кто мог его убить, или сделать миллионером, или вновь отправить в тюрьму – словом, мог проделать с Вейном любую чертовщину. Этот напиток подали мне [160] Vonnegut, Breakfast , chap. 16. .

Существует детская книжка довольно большого формата (по высоте она побольше, чем по ширине, поэтому ее стоило бы назвать высокой), в великолепной ярко-голубой обложке с изображением Солнца, Луны и звезды. Она так и называется – «Солнце, Луна, звезда». Вышла она в 1980 г., и ее авторами стали Курт Воннегут и архитектор Иван Чермаев – мой сосед по даче (так уж случилось). Я поинтересовалась, как они познакомились и стали сотрудничать. Мне казалось, что они довольно долго обменивались идеями насчет сюжета и иллюстраций.

Но Иван Чермаев поведал мне другую историю.

В 1970-х гг. их познакомил общий друг. В то время Иван делал коллажи, и друг заявил, что их просто необходимо показать Курту. Иван говорит: «Меня просто интересовали различные формы Солнца, Луны и звезд, их взаимоотношения, так что я сделал сотни коллажей, понятия не имея, как поступлю с ними дальше». Вняв совету, он «вручил Курту стопку из примерно сотни коллажей – и потом от него три месяца не было ни слуху ни духу. И я подумал: ну ладно, Курта это не заинтересовало, а может, у него появились дела поважнее. Но тут Курт позвонил. И вскоре явился ко мне, и сел за мой большой стол, и положил на него ноги, и стал наблюдать, как я просматриваю то, что он сделал. – Иван смеется. – То, что он сделал, вообще никак не связано с Солнцем, Луной и звездами. Курт расположил все это в своем особом порядке, он следовал собственной идее, которая была максимально далека от моей. Он не изменил только одно – название, которое я придумал, – фыркает Иван. – Ему явно очень нравилось следить за моей реакцией. А я просто пришел в восторг: он же меня так удивил».

Какую же историю выстроил Курт из рисунков Ивана? Рассказ о рождении Создателя Вселенной – с точки зрения самого новорожденного.

В изданной «книжке-раскладушке» ее авторы приоткрывают завесу тайны над их совместным творческим процессом:

Эта книга – эксперимент по созданию музыки для глаз, а не для ушей.

Вначале Иван Чермаев нарисовал иллюстрации – не объяснив, что они означают. Затем Курт Воннегут написал слова, которые подходят к этим картинкам.

А стало быть, это песня, просто вначале для нее сочинили музыку, а уж потом – слова.

Простенький гимн для печатного станка. Кому-то может показаться забавным спеть собственные слова на мелодию Чермаева.

Два взрослых человека забавляются, только и всего: один – очертаниями, фигурами и их взаимоотношениями, другой – словами и их взаимоотношениями с фигурами и очертаниями.

Развлекайтесь на всю катушку!

Врубите музыку!

Если вы действительно ощущаете настоятельную потребность в том, чтобы другие услышали то, что вы намерены высказать по некой теме, эта глубоко ощущаемая необходимость будет поддерживать вас на всем пути – через годы, через остановки и возобновления работы, через неверные подходы, через взлеты и падения, эти «американские горки», когда писательский труд порой кажется тяжелым и нудным, порой вызывает восторг, а порой приводит в уныние.

Наука подтверждает, что мотивированность «внутренней» заинтересованностью приводит к самым большим успехам, особенно если она сочетается с практическими поощрениями [161] Barry Schwartz and Amy Wrzesniewski, “The Secret of Effective Motivation,” The New York Times , July 6, 2014. .

Вот что Воннегут некогда написал своему отчаявшемуся другу – чилийскому писателю Хосе Доносо. По мнению одного из воннегутовских биографов, в этом послании он «откровеннее всего высказал свою позицию по этой трудной писательской задаче – необходимости постоянно продолжать работу» [162] Charles Shields, And So It Goes (New York: Holt and Company, 2011), 229. . Хосе тоже преподавал в айовской Писательской мастерской, и они с Куртом (а также их жены) очень сдружились. Курт Воннегут, как мы уже знаем, работал над «Бойней номер пять» в течение двадцати с лишним лет. Хосе Доносо трудился над своим романом «Непристойная ночная птица» десять лет – и написал Курту, жалуясь, что эта книга приводит его в отчаяние. Он даже начал подумывать о самоубийстве. Писание этой вещи изматывало его, он чувствовал, что уже больше ни на что не годен, слаб, бессилен, жалок. И он просто упрятал рукопись в коробку – всю тысячу страниц.