Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Получалось, что быть писателем означает просто сляпать текст на основе собственного опыта, поместить его в заманчивую модненькую обложку и продавать за 7 долларов 95 центов!

Мне показалось, что это невероятно смешно. Я уже год преподавала студентам – рабочим и ветеранам – в мичиганском городе Сагино, где еще существовала расовая сегрегация, а рядом, в Мидленде, химзавод компании Dow Chemical производил напалм (война во Вьетнаме была в разгаре), и мне представлялось, что столь серьезное отношение к писательству (до такой степени, что многие из нас оценивали, чего они стоят, исключительно по данному критерию) – это просто абсурдно, нелепо, уморительно!

Том не строил роман вокруг каких-то насущных общественных проблем, да и не ставил себе такую задачу. Но та жизнь, о которой он решил написать, теперь все равно оказалась воплощена в письменную речь и заключена в обложку книги.

Пока я переживала сие откровение, в магазин вошел еще один мой товарищ по мастерской – Говард Макмиллан. Он забрел в «Айовские книги», чтобы полюбоваться собственным романом, также выставленным на полку. Он спросил, над чем это я так хохочу. Я ему объяснила. Он поглядел на меня с озадаченным видом. Справился у одного из продавцов, как идут дела с продажей книги Тома. Нашел собственную книгу. Выяснил, как она расходится. Затем мы оба вышли на улицу и расстались.

Никогда не забуду эту сцену.

Впрочем, я наверняка буду забывать ее снова и снова – чтобы опять вспомнить.

О том, что у вас есть выбор, надо помнить всегда.

Траут просто окаменел, выйдя на Сорок вторую улицу. Я [вымышленный автор] придумал ему нестоящую жизнь, но вместе с тем я дал ему железную волю к жизни. На планете Земля это было обычное сочетание [624] Vonnegut, Breakfast, chap. 8. .

Задумайтесь: может быть, имеет смысл несколько ослабить железную волю к писательству, если из-за этого ваша жизнь кажется нестоящей?

Когда вас захватывает круговерть писательской жизни (и сама мысль о том, что вы, подумать только, писатель), уходят в тень причины, которые некогда – в самом начале – побудили вас взяться за перо.

Может быть, в подобной ситуации разумно какое-то время вариться в этом поменьше? Займитесь чем-нибудь другим, что вам нравится.

А после перерыва вернитесь к писательству. К его основе – удовольствию от выражения того, что вы должны сказать, от придания высказыванию подходящей формы.

«Книги Курта и его учительская мудрость заставляли меня буквально влюбляться в собственное воображение, – вспоминает Джим Зигельман, учившийся у Курта в Гарварде. – Но в конце семестра я ему объявил: после всего, что я услышал, я, кажется, вряд ли изберу для себя жизнь писателя. Он ответил мне – не то чтобы рекламируя эту профессию: “Не будьте писателем, если вы можете им не быть”» [625] Krementz, Happy Birthday, 75. .

В «Завтраке для чемпионов» повествователь порой совершенно восхитительным образом глядит на жизнь с высоты птичьего полета. Вот пример:

– Не понимаю, всерьез вы говорите или нет, – сказал водитель.

– Я и сам не пойму, пока не установлю, серьезная штука жизнь или нет, – сказал Траут. – Знаю, что жить опасно и что жизнь тебя здорово может прижать. Но это еще не значит, что она вещь серьезная [626] Vonnegut, Breakfast , chap. 10. .

А вот аналогичный пример из романа «Малый не промах»:

На похоронах Селии я вдруг отключился, замечтался. Нечего было ожидать, что я услышу что-нибудь по-настоящему воодушевляющее или утешительное. Даже священник, его преподобие Чарльз Харрелл, не верил ни в бога, ни в черта. Даже сам священник не верил, что каждая жизнь по-своему значительна, что каждая смерть может потрясти и заставить понять что-то необычайно важное и так далее. Мертвое тело – это просто товар средней руки, пришедший со временем в негодность. И толпа провожающих – серийная продукция невысокого качества, которая тоже в свой час пойдет в утиль.

И сам город уже был обречен. ‹…›

Да и вся наша планета была обречена на гибель. ‹…›

Так, сидя в церкви на задней скамье, я мысленно построил теорию – что такое жизнь и зачем она нам дана. Я себе представил, что и мама, и Феликс, и его преподобие Харрелл, и Двейн Гувер – клетки гигантского, мощного организма какого-то животного. Не стоит всерьез воспринимать нас как обособленные личности. И мертвое тело Селии в гробу, насквозь пропитанное ядовитым «Драно» и амфетамином, может быть, просто отмершая клеточка необъятной поджелудочной железы величиной с Млечный Путь.

Смешно же, если я, микроклеточка, стану принимать свою жизнь всерьез! [627] Vonnegut, Deadeye Dick , ch. 24.

Когда-то я преподавал в писательской мастерской… и в начале каждого семестра говорил: «Ролевая модель для этого курса – Винсент Ван Гог: за свою жизнь он продал всего две картины, да и те – собственному брату» [628] Rentilly, “God Bless,” 157. .

Самый тяжелый и фундаментальный вопрос для серьезного писателя или любого другого творческого человека (кроме разве что родившихся с серебряной ложкой во рту): на какие деньги?

Понятно, что финансирования требует не только само творчество. Как и любому человеку, художнику прежде всего надо накормить, одеть и укрыть от непогоды и себя самого, и тех, кто от него зависит. Так что перед художником стоят две важные задачи. Одна из них (впрочем, она может состоять из нескольких) – уметь добывать хлеб насущный.

Как-то раз на вопрос о том, какой совет он мог бы дать молодым авторам, стремящимся избрать писательство профессией, Воннегут ответил:

Сегодня молодым писателям гораздо труднее начинать, чем когда-то, сегодня молодежи вообще… гораздо труднее начинать самые разные вещи… Очень жаль, что бедняк сегодня ну никак не сможет начать свой путь в жизни именно как писатель [629] McLaughlin, “Interview,” 70. .

Воннегут сказал это в 1973 г.! Что изменилось за четыре с половиной десятка лет? Стало еще тяжелее зарабатывать деньги писательским трудом. И даже не думайте о том, чтобы он стал единственным вашим источником дохода. Статистика показывает, что среди сочинителей, как правило, существует заметное неравенство и по этой части: есть крошечная группка финансово успешных писателей (условно говоря, «золотой процент»), а есть все прочие авторы. Такое распределение наблюдается во всех жанрах.

Беглый интернет-поиск на тему писательских заработков выдал мне, в частности, следующие заглавия: «Не бросайте обычную работу, или Финансовая реальность жизни фантаста» [630] Carol Pinchefsky, “Wizard Oil,” Orson Scott Card’s Intergalactic Medicine Show , December 2006, http://www.intergalacticmedicineshow.com/cgi-bin/mag.cgi?do=columns&vol=-carol_pinchefsky&article=015 . , «Сколько зарабатывают писатели. Культурный миф» [631] Sara Sheridan, “What Writers Earn: A Cultural Myth,” Huffington Post , updated June 24, 2016, https://www.huffingtonpost.co.uk/sara-sheridan/writers-earnings-cultural-myth_b_3136859.html . , «Бестселлер на Amazon и ни гроша за душой» [632] Patrick Wensink, “My Amazon Best Seller Made Me Nothing,” Salon , March 15, 2013, https://www.salon.com/2013/03/15/hey_amazon_wheres_my_money . . Последний текст написан Патриком Уэнсиком и наиболее ярко описывает ситуацию: