Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

‹…›

Ради тех несчастных грошей, которые бедняга Фред приносил домой, он работал как лошадь. Он и сейчас трудился, озаряя широкой улыбкой и столяра, и обоих водопроводчиков.

Он втягивает их в разговор о женах.

– Конечно, я для нее [для своей жены] всё сделаю, что могу, – заявил Фред. – Но всё же мало сделал, мало, клянусь богом. Ради нее надо бы куда больше стараться. – У Фреда от волнения даже горло перехватило. Фред знал, что проявить волнение тут вполне уместно, даже надо почувствовать комок в горле, и почувствовать по-настоящему, иначе со страховками ни черта не выйдет [курсив мой. – С. М.].

– А ведь есть много такого, что и бедный человек может сделать для подруги жизни, – сказал Фред [имея в виду возможность застраховать жизнь в ее пользу]. – Многое можно для нее сделать [648] Vonnegut, God Bless You , chap. 8. .

Я открыла для себя «вынужденную заботу» так. Издательство Библиотеки Франклина (Franklin Library Publishing Company), на которое я работала, поручило мне написать биографическое предисловие для очень посредственного (как мне показалось) романа. Один из бывалых фрилансеров посоветовал мне: чем пытаться вызвать в себе фальшивый энтузиазм, лучше отыскать в тексте то, что меня по-настоящему волнует, и основываться на этом. Роман мне не нравился, но я восхищалась автором – Джоном Херси. Это восхищение и позволило мне справиться с заданием.

Воннегут ненавидел свою работу в GE, однако она дала ему страстную энергию – и тему – для первого романа, а также ценные сведения о профессиональной деятельности в области связей с общественностью (теперь соответствующие отделы именуются пиар-службой).

Всякая работа – золотое дно для художественной прозы.

К. В. призывал нас писать о работе. О ней как-то мало пишут, отмечал он. Большинство людей проводит массу времени у себя на работе, а ведь любое рабочее место таит в себе столько потенциала для писателя – тут и конфликт, и возможность обрисовать характеры, и шанс высказаться насчет общественных проблем.

Неписательская работа (в том числе явно временная) позволяет вам испытать на себе особенности и внутренние механизмы трудовых пространств, куда иначе сложнее проникнуть эмоционально. Благодаря этому вы лучше понимаете, какую власть эти пространства могут иметь над работником [649] «Вообще-то я тут посудомойка» – так начинается мой первый опубликованный рассказ. См.: McConnell, “The Disposal”. .

«Есть колоссальное преимущество в том, чтобы находиться на краю, если вы художник: тут вы можете более адекватно комментировать ситуацию, чем те, кто расположился в центре», – однажды заметил Воннегут [650] William Rodney Allen and Paul Smith, “Having Enough: A Talk with Kurt Vonnegut,” in Conversations , 299. .

На Второй мировой он был рядовым, а не офицером.

Однажды на занятиях Курт поведал нам о своем друге-писателе, который решил пойти в маляры, полагая, что он может весь день чисто механически красить здания, а его ум будет при этом концентрироваться на писательских задачах. На самом-то деле, сообщил К. В. со своим сиплым хохотом, получилось так, что этот друг просто целыми днями красил стены.

Так и я в 1970-е пошла работать официанткой в джазовом клубе, рассудив, что буду и получать деньги, и слушать музыку. Посетители, как выяснилось, были в основном тоже джазовые музыканты, слишком бедные, чтобы оставлять хорошие чаевые, и к тому же оказалось невозможно одновременно обслуживать клиентов и по-настоящему вслушиваться в музыку. Кроме того, ездить ночью в метро было опасно. Но эта работа дала основу для важной составляющей одного из моих рассказов.

Мораль сей басни такова: работа есть работа. Работайте как следует.

В документальном фильме 1983 г. Воннегут сообщает:

Я встаю в полвосьмого и работаю по четыре часа в день. С девяти до полудня и потом вечером, с пяти до шести. Предприниматели достигали бы более выдающихся результатов, если бы сообразили поизучать метаболизм человеческого организма. Ни у кого не получается хорошо работать по восемь часов в день. Никто не должен работать больше четырех часов [651] Finch , Kurt Vonnegut . .

Очень легко сердиться на то, сколько времени отнимает у вас «обычная работа», полагая, что, если бы у вас было побольше времени, уж вы бы «расписались». Одна моя знакомая романистка, работавшая полный день в отделе писем еженедельного журнала, ушла с работы, когда ее первый роман стал успешно продаваться. Несколько лет спустя она призналась мне: «Даже представить себе не можешь, как меня злило, что я торчу в Newsweek ». Но она обнаружила, что освободившаяся прорва времени совсем не так сильно повлияла на писательство, как она рассчитывала.

Чудесно, если у вас полно времени, чтобы ваши внутренние ритмы имели возможность направлять творчество, чтобы не приходилось писать урывками, между необходимейших дел. Наличие времени – это очень ценно и важно. Это настоящий подарок. Однако еще важнее качество этого времени, то, как вы его используете.

Более того, давление необходимых дел может само по себе сделать то время, которое остается на писание, более «священным», более продуктивным [652] Подробнее об этом см. в: M. Allen Cunningham, “Rethinking Restriction [Переосмысливая ограничения],” Poets & Writers , January/February 2014. .

Вот что К. В. говорит о распространенном представлении: «писательская поденщина губит талант»:

Это всё фантазии – будто такая работа калечит душу писателя. Мы с Диком Йейтсом каждый год читали лекцию на тему «Писатель и система свободного предпринимательства». Студенты ее не любили. Мы говорили о халтуре, которой часто приходится заниматься писателям, если они не хотят умереть с голоду или если хотят накопить денег для того, чтобы спокойно написать книгу. В наши дни издатели не вкладываются в публикацию первого романа автора, журналы вымерли, телевидение больше не покупает материал у молодых фрилансеров, благотворительные фонды дают гранты лишь старым пердунам вроде меня… Молодым литераторам придется кормиться халтурой. Иначе мы скоро останемся вообще без современной литературы. Халтура несет только одну по-настоящему серьезную угрозу – она отнимает у писателей драгоценное время [653] Vonnegut, Palm Sunday , chap. 5. .

Мне, в отличие от многих студентов, эта лекция пришлась по душе. Я оценила ее по достоинству, почувствовав: ну вот, наконец хоть кто-то по-настоящему обеспокоился нами и нашим будущим, о котором я как раз только-только начинала беспокоиться сама.

Насколько я помню, обсуждение организовал именно Курт. Тема не входила в программу. Это был сюрприз, нежданный подарок.

На этой лекции, проникнутой духом практицизма, они с Йейтсом призывали нас распахнуть двери нашего сознания, обратив внимание на возможности заработка. Они предлагали нам самые разные пути – составление технических инструкций, написание медицинских текстов, заявок на гранты, сочинение сценариев для документальных фильмов о предприятиях… Они отмечали, что рекламная сфера – один из возможных способов получать неплохие деньги. Я просто ушам своим не верила. В 1960-е гг., во время активной борьбы с ценностями истеблишмента, реклама считалась олицетворением проклятых ценностей господствующей элиты. А теперь нам, стало быть, предлагали продаться!