Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Окружающие часто путают вас и ваш публичный образ. Они опасаются вас, требуют от вас того и сего, проецируют на вас свои представления, ожидания – и так далее.

На вечеринке, устроенной в одном университете после того, как Воннегут читал там свои тексты, никто (как он рассказал мне вскоре после этого) не подошел к нему, не заговорил с ним. И к его жене Джилл никто не подошел. Все как-то робели.

Джозеф Шипли, уроженец Индианаполиса, поведал мне следующую историю (когда я несколько лет назад, в сентябре, помогала за столиком Мемориальной библиотеки Воннегута на Бруклинском книжном фестивале). Однажды осенним днем в деловом центре Индианаполиса он, еще будучи старшеклассником и только что прочитав «Колыбель для кошки» и «Бойню номер пять», случайно встретил на улице самого Курта Воннегута.

– Я вас знаю! – выпалил Джо.

– Нет, не знаешь, – парировал Курт.

Через несколько лет Курт пережил стремительный взлет. Еще совсем недавно он смущенно признавался своим студентам, что тщетно пытается стать светским человеком, а теперь он вошел в компанию других признанных писателей, получивших приглашение на прием в Белый дом.

Такой скоростной подъем тяжело сказывается на друзьях и родных писателя. Ваш отец, муж, дядюшка, даже ваш учитель, испытав такой взлет, внезапно словно бы делается кем-то другим, обретает более высокий статус, становится человеком, о котором поклонники думают, будто знают его, человеком, у которого остается гораздо меньше времени на вас.

«Я вырос в убежденности, что всё было бы просто идеально, будь у нас чуть побольше денег. Но от них всё пошло вразнос, – говорит Марк. – Когда отец прославился, люди стали собираться вокруг него, точно голодные гуппи вокруг куска хлеба, кинутого в аквариум. Курта вечно не хватало на всех» [668] Vonnegut, Mark, Just Like Someone , 15. .

Всем сторонам пришлось к этому привыкать. Это заняло довольно много времени.

На склоне лет Курт признался Марку, что испытал гордость, добившись того, чтобы его семейство вновь разбогатело.

Благодаря этому он воплотил в жизнь главную материнскую мечту [669] C. G. Jung, “Christ, a Symbol of the Self,” in The Collected Works of C. G. Jung: Complete Digital Edition Vol. 9 Part II: Aion: Researches into the Phenomenology of Self , trans. R. F. C. Hull (Princeton: Princeton University Press, 1959), 101, https://the-eye.eu/public/concen.org/Princeton%20Jung/9.2%20Aion_Researches%20into%20the%20Phenomenology%20of%20the%20Self%20%20(Collected%20Works%20of%20C.%20G.%20Jung%20Volume%209,%20Part%202). pdf . Воннегут сам признаёт, что воплотил в жизнь не одну мечту своей матери. Вне зависимости от того, входило это в его намерения или нет, следует отметить: по Юнгу, существует «психологическое правило», из которого следует, что «когда внутренняя ситуация не переживается сознательно, она разворачивается вовне – как судьба. ‹…› Иными словами, когда человек… не осознаёт своего внутреннего оппонента, мир вынужден сам способствовать разыгрыванию соответствующего конфликта». Проще говоря, «то, что мы не осознали, приходит к нам в виде судьбы». .

Успех позволил Воннегуту расширить творческие горизонты. Он позволил ему участвовать в деятельности общества (и влиять на него) путями, которые были закрыты для человека, не занимающего такое положение, а следовательно, не обладающего такой властью. Теперь он мог выступать с речами перед большой аудиторией, эффективно поддерживать общественные инициативы. Он достиг одной из своих целей – стал хорошим гражданином. По этой части он даже перевыполнил план.

Не волнуйтесь. Вам, скорее всего, не придется испытывать на себе отрицательные последствия славы и богатства.

Зато вы можете воспроизвести их положительные последствия.

Вот мое главное возражение против жизни как таковой: слишком уж много самых чудовищных ошибок можно совершить, пока живешь на свете [670] Vonnegut , Deadeye , chap. 1. .

Ваше благополучие имеет первостепенное значение. Вы обитаете в своем теле и сознании, именно они – ваши фигуры на космической доске. Если вы писатель, то вы и есть свой рабочий инструмент. Так что надо поддерживать этот инструмент в рабочем состоянии – следить за своим здоровьем и тому подобным.

«Мои молодые годы загублены двумя вещами – страхованием жизни и завистью», – объяснял Воннегут интервьюерам. По его словам, уход из GE на вольные писательские хлеба стал для него «страшноватым поступком».

Меня так пугали мысли о том, что может случиться с моей семьей, что я застраховал свою жизнь на астрономическую сумму. Каждый цент, который я зарабатывал, шел в уплату страховых взносов, пока не стало очевидно, что я огребу чертову кучу денег, если попросту сдохну. Я буквально помешался на этой идее [671] Bellamy and Casey, “Vonnegut,” 161. .

Он спросил у своего друга-металлурга, на какую сумму тот застраховал свою жизнь. У того вообще не оказалось страховки: как выяснилось, он вообще не переживал, что будет, когда он помрет, потому что он тогда всё равно будет уже мертвый. Курт намеренно перестал выплачивать страховые взносы [672] Shields, And So It Goes , 168. Шилдс отмечает, что Воннегут в свое время написал рассказ о массовом заболевании, при котором люди убивают себя ради того, чтобы их родственники получили страховку (он называется «Эпизоотия»). . Потом он советовал:

Полезно, когда среди твоих друзей есть ученые: они мыслят логически. Что касается зависти, то она меня чуть не сожрала. Казалось, кто-то взял здоровенный шприц и накачал меня серной кислотой. Но мне все-таки неплохо удалось справиться с этой штукой [673] Bellamy and Casey, “Vonnegut,” 161. .

На занятиях мастерской мы однажды стали свидетелями воннегутовского взрыва раздражения – как раз того, причиной которого (по крайней мере отчасти) стала эта самая зависть. Один из студентов, Дэвид Милч, принес рассказ, где высмеивал бизнесменов. Тогда в большой моде были рассуждения о «разрыве между поколениями», принцип «не доверяй никому, кто старше тридцати», гнев в адрес военно-промышленного комплекса, больших корпораций и их руководителей. Насмешливое презрение к бизнесу не было чем-то необычным.

Но Курт обрушился на Милча: «Эти люди – такие же, как я! Я с такими работал!» Он заявил, что предприниматели кормят свою семью, что они настоящие труженики, что они заслуживают уважения.

Дэвид Милч был весьма обаятелен, только что с отличием окончил Йельский университет, получил престижную литературную премию. Ему покровительствовал писатель Роберт Пенн Уоррен.

«Воннегуту не нравились университеты Лиги плюща и вообще моя предыдущая биография», – вспоминает Милч. По его словам, К. В. «вел себя как воинствующий мещанин. Казалось, он полагает, что привилегии дисквалифицируют». Впрочем, среди нас сидели и другие писатели из числа выпускников Лиги, и нам еще до этой сцены стало очевидно, что Воннегут почему-то затаил обиду именно на Милча.