Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

По словам Милча, накал дискуссии удалось снизить благодаря тому, что вмешался Ричард Йейтс, тому, что сам Дэвид дружил с Эди, дочерью К. В., а с самим К. В. порой «с удовольствием принимал коктейль-другой» в Donnelly’s, одном из местных баров.

По иронии судьбы, Милч ушел с преподавательской должности (которую он получил в Йеле, став магистром изящных искусств), чтобы писать в Лос-Анджелесе сценарии для телевидения: сначала был «Блюз Хилл-стрит», затем – «Полиция Нью-Йорка» и «Дэдвуд». Иными словами, он стал заниматься не такой уж высокой словесностью.

Подобные откровенные и эмоциональные отклики заметно отличали наших преподавателей-писателей (особенно Курта) от большинства прочих наставников и во многом способствовали нашему творческому росту. Благодаря этому случаю Милч понял, что «разрыв между студентом и преподавателем, между людьми с разной биографией шире, чем мне казалось». А я, в свою очередь, поняла – несмотря на то, что стояла на стороне Курта, полагая, что писать надо, страстно откликаясь на саму жизнь, – что эта позиция может быть несправедливой, что его зависть (причина которой – собственное мнимое бесправие, словно права кто-то у него отобрал) может оказаться деструктивной для тех, кто добился успеха честным путем.

Да, Милч писал именно о зависти, этом зеленоглазом чудовище [674] Распространенное в английском языке метафорическое название зависти и ревности. Возможно, восходит к Шекспиру: «И муки ревности зеленоглазой!» («Венецианский купец», перев. Т. Щепкиной-Куперник.) . Да, она и в самом деле разъедает, как серная кислота. Она сковывает душу. Она заставляет чувствовать себя мерзко. Она лишает щедрости. Она призывает отказываться от личной ответственности за свои решения, с подозрением коситься на других вместо того, чтобы сосредоточить взгляд на вашей собственной цели, на той награде, которую можете получить вы сами. Она пытается убедить, что вы отлично знаете состояние чужой души и чужую судьбу – и тем самым принижает значение вашей собственной души, вашей собственной судьбы.

Со всеми такое бывало.

В дальнейшем Воннегуту довелось вкусить славы и богатства. Проведя среди богатых и славных людей столько же времени, сколько перед этим прожил в бедности, он написал роман «Фокус-покус», где появляются такие слова:

Я согласен с великим писателем-социалистом Джорджем Оруэллом, который считал, что богатые – это просто бедняки при деньгах [675] Vonnegut , Hocus Pocus , chap. 27. .

В 1997 г. он сказал в напутствии выпускникам одной американской школы:

Может, нам никогда не удастся убедить руководителей нашей страны или какой-либо другой страны не отвечать мстительным насилием на всякое оскорбление или обиду. ‹…› Но по крайней мере в нашей частной жизни, в нашей внутренней жизни мы можем научиться существовать без этого нездорового возбуждения, без этого болезненного удовольствия от сведения счетов с каким-то конкретным человеком, или группой людей, или социальным институтом, или расой, или национальностью, или государством. И тогда мы будем иметь право попросить отпустить нам наши долги и прегрешения так же, как мы прощаем их нашим должникам и тех, кто согрешил против нас [676] Vonnegut, If This Isn’t Nice , chap. 2. .

Курт Воннегут долгие годы боролся с депрессией. Это не было заметно по его стилю преподавания – энергичному, отзывчивому. Я не осознавала этого, пока однажды не призналась в разговоре с Пэт, женой Андре Дюбюса [677] Андре Дюбюс (1936–1999) – американский писатель (в основном известен как новеллист и эссеист). , как я обожаю Воннегута, на что она ответила:

– Ну да, понимаю, но я бы не хотела быть его женой.

– Почему? – осведомилась я.

– Слишком депрессивный.

Тогда-то я и вообразила эту картину – как он у себя дома пишет «Бойню номер пять», как годами несет бремя этой истории и необходимости написать о ней – вместе с обязанностями перед семьей (эту сторону жизни я тогда представляла себе смутно).

Доктор Нэнси Андреасен из Медицинского центра Айовского университета всю жизнь изучает, «отличаются ли наши нейроны от нейронов широких масс населения» (воспользуемся словами Воннегута).

Курт пишет в «Вербном воскресенье»:

‹…› В [психиатрической] клинике при Университете Айовы… воспользовались тем, что преподавать в Писательской мастерской приезжало много именитых писателей, обычно не в самый лучший момент своей карьеры. Нас опрашивали на тему душевного здоровья нас самих, наших предков и братьев-сестер. ‹…› Мне сказали, что врачи не считают, будто мы страдаем галлюцинациями или в роду у нас были люди, которые видели или слышали что-то несуществующее. Но у подавляющего большинства присутствовала неизменная депрессия, и предки наши, выражаясь языком психологов, чаще остальных держали свой здравый ум в мрачном настрое [678] Vonnegut, Palm Sunday , chap. 6. .

Если это верно (в чем я крепко сомневаюсь), тогда следует иметь в виду, что здесь очень значимы жизненные обстоятельства. Вот некоторые воннегутовские высказывания о них – в хронологическом порядке. (Как всегда, они перемежаются моими комментариями.)

Писание означает работу в одиночестве, неподвижное сидение на одном месте день за днем. Иногда я говорю себе: черт побери, да это какая-то пощечина жизни [679] Kurt Vonnegut, in a speech to Lehigh University [выступление в Лихайском университете]. Цитата прислана автору Чарльзом Шилдсом в электронном письме от 19 июля 2014 г. .

Из интервью (речь зашла об этом «изъяне» писательской профессии):

Мой друг Вэнс Бурджейли придумал схему, которая кажется мне вполне разумной. Он хочет сделать гигантскую пишущую машинку, где каждая клавиша будет размером с тарелку. И повесить эту штуковину на стену в своем кабинете. Каждое утро он будет вставать, принимать душ, есть пшеничные хлопья, завтрак для чемпионов, и потом, в тренировочном костюме и в боксерских перчатках, он будет несколько часов молотить по этим клавишам. В результате он сбросит вес, кровообращение у него будет просто замечательное, он сможет с чистой совестью поглотить сытный ланч и при этом ощущать себя в отличной форме. Он предложил это в шутку, но ему самому эта шутка, похоже, представлялась не такой уж смешной, вот и мне она не кажется такой уж смешной. Думаю, кто-нибудь из нас в конце концов соорудит такое устройство (смеется) [680] McLaughlin, “Interview,” 73. .

Сегодня многие страдают от того, что приходится «неподвижно сидеть на одном месте день за днем», изо дня в день. Более того, мы пользуемся при этом устройствами, которые не требуют от нас больших мышечных усилий. Попробуйте-ка использовать механическую пишущую машинку, и вы увидите, какого серьезного участия ваших плеч, предплечий, пальцев она требует!