Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

В «Механическом пианино» жена пытается настоять на своем, общаясь с двумя мужчинами. Один резко замечает, что, если она не будет проявлять больше уважения к «мужскому уединению», он сконструирует

машину, у которой будет всё, что есть у тебя, и которая к тому же будет относиться к нему [другому мужчине – ее мужу] с уважением. ‹…› Нержавеющая сталь, обтянутая губчатой резиной и имеющая постоянную температуру 98,6 по Фаренгейту [750] т. е. 37 градусов по Цельсию – чуть выше нормальной температуры человеческого тела. [751] Vonnegut, Player Piano , chap. 5. .

Патти Кин [из «Завтрака для чемпионов»] нарочно вела себя как дурочка, подобно многим другим женщинам в Мидленд-Сити. У всех женщин был большой мозг… но они не пользовались этим мозгом в полном объеме вот по какой причине: всякие необычные мысли могли встретить враждебное отношение, а женщинам, для того чтобы создать себе хорошую, спокойную жизнь, нужно было иметь много-много друзей.

И вот для того, чтобы выжить, женщины так натренировались, что превратились в согласные машины вместо машин думающих [752] Vonnegut, Breakfast , chap. 15. .

В «Колыбели для кошки» есть эпизод, где повествователь и героиня по имени Мона совершают запретный ритуал «боко-мару», после чего происходит следующее:

– С сегодняшнего дня ты больше ни с кем, кроме меня, этого делать не будешь, – заявил я.

‹…›

– ‹…› Мне как твоему мужу нужна вся твоя любовь.

‹…›

Она все еще сидела на полу, а я, уже в носках и башмаках, стоял над ней. Я чувствовал себя очень высоким, хотя я не такой уж высокий, и очень сильным, хотя я и не так уж силен. И я с уважением, как к чужому, прислушивался к своему голосу.

Мой голос приобрел металлическую властность, которой раньше не было.

И, слушая свой назидательный тон, я вдруг понял, что со мной происходит. Я уже стал властвовать [753] Vonnegut, Cat’s Cradle, chap. 93. .

В «Галапагосах», предпоследнем романе Воннегута, браки законодательно отменены с 23011 г. Повествователь объясняет, почему с этим институтом было связано так много проблем:

Мучительность брака в те времена объяснялась той же причиной, что и множество других несчастий разного рода: переразвитым мозгом. Этот громоздкий компьютер носил в себе столько противоречивых мнений о множестве разных предметов одновременно и так быстро переключался с одного мнения или предмета на другие, что спор между мужем и женой, находящимися в состоянии стресса, часто выливался в подобие потасовки на роликовых коньках с завязанными глазами [754] Vonnegut, Galápagos , book 1, chap. 14. Уморительно смешной пример «спора между мужем и женой, находящимися в состоянии стресса», который часто выливается «в подобие потасовки на роликовых коньках с завязанными глазами», можно найти в главе 18 «Механического пианино». .

Если бы «Мандаракс» [компьютер-переводчик] еще находился с ними, он бы наверняка припомнил к случаю пару пренеприятнейших высказываний о браке, скажем: «Брак – общность, состоящая из рабовладельца, рабовладелицы и пары рабов; и все это в двух лицах» (Амброз Бирс, 1842–?) [755] Vonnegut, Galápagos , book 1, chap. 14. .

Как показывает Воннегут, даже самое блаженное единение мужа и жены имеет свои недостатки. Повествователь в «Матери Тьме», двойной агент, подумывает написать об этом пьесу под названием «Das Reich der Zwei» («Государство двоих»):

Это должна была быть пьеса о нашей с Хельгой любви. О том, что в безумном мире двое любящих могут выжить и сохранить свое чувство, только если они остаются верными государству, состоящему из них самих, – государству двоих. ‹…›

‹…› Боже мой! Молодые люди участвуют в политических трагедиях с миллиардами действующих лиц, а ведь единственное сокровище, которое им стоит искать, – это безоглядная любовь

Das Reich der Zwei, государство двоих – Хельгино и мое, – ‹…› не намного выходило за пределы нашей необъятной двуспальной кровати.

‹…› О, как мы прижимались друг к другу, моя Хельга и я, как безумно мы прижимались! Мы не прислушивались к тому, что говорили друг другу. Мы слушали только мелодии наших голосов [756] Vonnegut, Mother Night , chap. 9–10. .

Погребенные в объятиях друг друга, они отказываются давать какой-либо отклик на внешний мир – или даже на себя самих в более полном и глубоком своем выражении.

А вот мудрые слова Воннегута насчет развода (уж он-то в этом понимал):

Я, стало быть, должен печься о ближнем? А как я о нем могу печься, если даже с женой и с детьми не разговариваю? Недавно у нас с женой [Джилл] вышла жуткая стычка из-за перестановок в доме, и она мне сказала: «Я тебя больше не люблю». А ей я в ответ: «Еще что такого же новенького сообщишь?» Она меня в тот день действительно не любила, и это было нормально. В другой раз выяснится, что она меня всё же любит – так мне кажется, так я надеюсь. Такое вполне возможно.

Если бы она решила закончить нашу совместную жизнь, то сказала бы: «Я тебя больше не уважаю ». И тогда – вот тогда всё действительно было бы безнадежно.

Сегодня одна из типичных американских катастроф, каких можно было бы избежать, – это… обилие людей, обращающихся за разводом на том основании, что они больше не любят друг друга. Это все равно что сдать в скупку машину из-за того, что переполнилась пепельница. На самом деле замыкание происходит, когда больше не уважаешь того, с кем живешь, – и тут конец всей механике, от трансмиссии до мотора.

‹…›

«Проникайтесь уважением друг к другу». Вот это почти всем, кто в своем уме, по силам, а проникаясь уважением к другим день за днем и год за годом, человек явно сам станет лучше и другим сделает лучше [757] Vonnegut, Fates , chap. 16. .

Тем не менее даже после развода они с Джейн так и не утратили взаимного уважения.

Через несколько недель после своих первых родов (в возрасте тридцати девяти лет) моя приемная дочь заметила со своей неподражаемой сдержанностью: «Теперь я по-настоящему понимаю, что такое полная занятость ».

В «Синей бороде» есть сцена, где персонажи обсуждают искусство и семейную жизнь:

– Я всегда хотел быть художником.

– Ты мне никогда об этом не говорил.

– Не думал, что у меня получится. Теперь думаю – получится.

– Слишком поздно тебе начинать, да и рискованно для семейного человека. Проснись! Разве для счастья не достаточно просто хорошей семьи? Другим-то достаточно, – говорила она [758] Vonnegut, Bluebeard, chap. 31. .

А вот что К. В. пишет в «Вербном воскресенье»:

Я с радостью согласился бы принять «Выпуск 57-го» [хит в стиле кантри, где поется о мечтах обычных людей и об их жизни] в качестве гимна нашей страны, хотя бы ненадолго. Многие говорят, что у нас [у моего поколения] уже есть гимн, поэма моего друга Аллена Гинзберга «Вопль». ‹…› Мне очень нравится «Вопль». Как он может не нравиться? Просто он не имеет особого отношения ко мне или к моим друзьям. ‹…›