Доротея Бранд - Как стать писателем. Классическое руководство

Вероятно, теперь у вас уже есть общее представление о себе как о писателе. Пока оно остается приблизительным и частично искажено робостью в одних сферах и чрезмерной самоуверенностью в других. Но, по крайней мере, это представление уже достаточно близко к вашему истинному профессиональному «я», чтобы работать с ним дальше. Даже и в таком промежуточном состоянии вы обнаружите, что способны принять вполне конкретные и действенные меры, чтобы улучшить качество текстов, найти ценное творческое сырье или обеспечить легкую, бесперебойную работу собственного воображения. Настало время пробудить рациональную и прозаическую часть вашей натуры и воспользоваться ее услугами. (В действительности она уже подключалась к оценке накопившегося у вас материала и поиску природных талантов, но это была лишь небольшая разминка.) Она окажет вам неоценимую помощь, когда будет над чем поработать. Но если вы призовете ее слишком рано, вреда может оказаться больше, чем пользы.

Итак, у вас накопились очерки, зарисовки, заметки и наброски. Пора дать их на оценку практичному и трезвому внутреннему критику. После беглого просмотра, рекомендованного в прошлой главе, вы уже знакомы с основными тенденциями собственного творчества. Пришла пора конкретизировать наблюдения и перейти к детальному разбору. Пока вы учили свое бессознательное включаться при первой необходимости, внутренний критик скромно стоял в сторонке. Теперь же вы обнаружите, что все это время он внимательно наблюдал за творческим процессом, подмечая успехи и неудачи, готовя замечания и предложения.

Ниже приведена наивная и прямолинейная версия писательской беседы с самим собой. В действительности, конечно, подобный диалог устроен намного сложнее; тем не менее две половины вашего творческого «я» должны взаимодействовать и обмениваться мнениями.

— Знаешь, мне кажется, что ты очень неплохо пишешь диалог; очевидно, у тебя тонкий слух. Но описания у тебя неудачные, скомканные.

Обвиняемый, скорее всего, пробубнит, что любит писать диалог, но глупо себя чувствует, когда приходится рассказывать о чем-то без помощи реплик.

— Конечно, ты любишь писать диалог! — должен ответить сознательный критик. — Именно потому, что у тебя это хорошо получается. Но пойми, без описаний, связок и переходов история рассыплется. Останутся только фрагменты и клочки. Ты уж определись, что хочешь писать — книги или сценарии? В любом случае тебе еще работать и работать.

— А ты что скажешь? Это ведь и по твоей части тоже.

— Ну, пожалуй, все-таки книги. Ты пока не проявляешь интереса к драматическим эффектам и визуальным приемам. Характеры и образы ты раскрываешь медленно, при помощи диалога. Если бы в твоем распоряжении было все время и вся бумага в мире, ты, конечно, запросто сочинил бы роман в диалогах. Но ведь нужно думать про сроки и объем! Придется осваивать повествовательную форму, без нее никак не обойтись. Нет-нет, нам надо поработать над недостатками. Почитай-ка на досуге Эдварда Форстера. У него прекрасные переходы между сценами. А пока вот тебе материал для размышлений. Это из «Искусства прозы» Эдит Уортон [5]:

Использование диалога в художественной прозе — пожалуй, один из немногих приемов, относительно которых можно вывести вполне определенные правила. Диалог следует оставлять для кульминационных моментов и воспринимать как тот фонтан пены, с которым разбивается, дойдя до пика, мощная волна повествования. Подъем и обрушение волны, искрящиеся брызги, даже сам вид текста, разбитого на короткие, неравномерные строки, — все это обостряет контраст между подобными пиками и размеренным повествовательным ритмом в промежутках. За счет такого контраста усиливается чувство хода времени, которое возможно создать лишь с помощью повествовательных пассажей. Итак, экономное использование диалога позволяет не только выделить пики драматического напряжения, но и создать эффект непрерывного, поступательного развития сюжета.

Порой наставления внутреннего критика касаются отдельных стилистических моментов, которым нужно будет уделить больше внимания. Например:

— Между прочим, ты заметил, что злоупотребляешь словом «красочный»? Каждый раз, когда ты слишком торопишься или ленишься подбирать синоним, ты пишешь это слово. Оно у тебя везде. Что за небрежность! Во-первых, это слово слишком общее и расплывчатое, оно не передает тонких смысловых оттенков. А во-вторых, его вовсю используют рекламщики. Забудь про него хоть ненадолго!

Возможно, ваши разговоры с самим собой и не будут столь прямолинейными, но вам все же нужно непосредственно обращаться к каждой проблеме, формулировать конкретные претензии и по возможности предлагать конкретные меры. Тогда вы легче запомните слабые места и так ясно выразите недовольство тем или иным недочетом своей писательской манеры, что останется либо исправить упущение, либо признать, что вы не слишком серьезно относитесь к выбранной профессии. Везде, где только сможете, укажите себе пальцем на огрехи; если подозреваете, что по какой-то причине не видите всех недостатков, покажите свою работу человеку, чьему вкусу и суждению доверяете. Нередко обнаруживается, что читатель, нисколько не претендующий на литературную эрудицию, подмечает стилистические грешки ничуть не хуже писателя, редактора или преподавателя. И все же за сторонним мнением следует обращаться лишь после того, как вы сами сделаете для себя все возможное. В конце концов, именно ваш вкус и ваше суждение должны вытаскивать вас из ям и ловушек. Чем скорее вы научитесь быть собственным судьей, тем больше у вас шансов на успех.

Перечислите все вопросы и сомнения, которые у вас возникли. Может быть, вы злоупотребляете короткими повествовательными предложениями или ставите слишком много восклицательных знаков? Может быть, ваш писательский словарь чересчур скуп и однообразен? Или некая внутренняя скованность заставляет вас так быстро проскакивать эмоционально напряженные сцены, что читателю трудно понять, какую мысль вы хотели донести? Возможно, вы так стараетесь насытить сюжет драмой, что жертвуете правдоподобием? Значит, нужно искать противоядие. Чересчур сдержанному писателю стоило бы почитать Суинберна, или Карлейля, или любого другого автора, который обращается скорее к чувствам, нежели к рассудку. Любитель драмы и страстей, напротив, мог бы полистать английские романы XVIII века или тексты таких прозаиков, как Уильям Дин Хоуэллс, Уилла Кэсер, Агнес Репплайер. Если вы пишете блекло и монотонно, откройте томик Честертона. Такие советы можно продолжать до бесконечности, однако ваша главная задача — научиться самостоятельно ставить себе диагноз и подбирать лекарство. Когда найдете противоядие, читайте смиренно и отдавайте должное достоинствам авторов, которые вам обычно не по вкусу. Стилистическая епитимья не предполагает поблажек. Уберите книги, которые вы предпочли бы почитать вместо того, чтобы принимать ваше «лекарство», как можно дальше.