Джессика Лоури - Не проблема, а сюжет для книги. Как научиться писать и этим изменить свою жизнь

Два агента секретной службы мгновенно повалили сенатора Джину Хейз и закрыли ее собой. Прозвучал второй выстрел.

В этой сцене присутствует напряженное ожидание (подчеркнуто), потому что читатель не знает, жива ли Джина или убита. Кроме того, в ней есть информация (выделено серым цветом), поэтому технически сцена вполне неплоха. Но я хотела, чтобы моя книга была не просто неплоха, но хороша. Кроме того, мне хотелось добавить эмоций: мне хотелось, чтобы читатели испытывали какие-то чувства по отношению к этому персонажу и волновались из-за того, что Джина оказалась в опасности. И еще мне хотелось романтики или юмора (в данном случае больше юмора), потому что, просмотрев все карточки, я обнаружила, что в книге вообще нет ни одной буквы R, что слишком уж повышало напряженность.

В процессе редактирования я сначала изменила карточку следующим образом:

Затем я написала небольшой фрагмент и вставила его в начало сцены. Юмор я выделила курсивом, а эмоции – жирным шрифтом.

– Ты прекрасно выглядишь.

– Чарльз, мы живем в новом тысячелетии! Ты хочешь сказать, что я выгляжу властной? Умной? Способной и энергичной?

Но широкая улыбка сенатора Джины Хейз явно говорила о том, что она подшучивает над мужем. Он всегда говорил именно то, что нужно. Это был один из его талантов.

– Именно это я и хотел сказать.

Он притянул ее к себе и обнял. Это случалось так редко, что Мэтью Клеменс перестал бубнить о семи разных встречах, сотнях текстов и электронных писем и о телефонном разговоре с журналистом CNN и в изумлении уставился на супругов. Они втроем стояли за кулисами сцены на стадионе «Кинник» в кампусе университета Айовы. На ночном небе сиял удивительно яркий и широкий полумесяц. В зимнем воздухе чувствовался легкий морозец, пощипывавший носы и кончики пальцев. Не следовало заставлять рекордное количество сторонников ждать. На стадионе собрались 35 тысяч человек в куртках, шапках и шарфах. Все хотели услышать историческое выступление той, которая собиралась стать первой женщиной-президентом Соединенных Штатов Америки.

До выборов осталось шесть дней. Журналисты предсказывали наибольшее количество участников голосования в истории. За кулисами суетились техники, телевизионщики и охранники. Жизнь сенатора Хейз давно стала общественным достоянием, и сейчас не меньше двух кабельных каналов показывали на всю страну объятие супругов. Джина знала об этом или хотя бы догадывалась.

Но ей не было до этого дела.

Она хотела в полной мере насладиться этими секундами в объятиях мужа, почувствовать себя спокойно и уверенно, ощутить полную безопасность и тепло. Может она позволить себе эту слабость, прежде чем выйти к тысячам собравшихся на стадионе и миллионам телезрителей и пользователей Интернета и отдать им все, что у нее есть? Ее воспитывали идеалисткой, готовой служить людям. Отец всегда говорил, что жизнь имеет смысл только тогда, когда помогаешь другим. И она видела, что он сам жил именно так, но два года назад он умер от сердечного приступа. Джина знала, что отец гордился бы ею, и эта искра заставляла ее гореть.

Она высвободилась из объятий мужа и скользнула рукой по его щеке.

– Я все еще хорошо выгляжу?

Он сверкнул улыбкой, которая на протяжении всей его политической карьеры обезоруживала и мужчин, и женщин – слишком многих женщин.

– Ты никогда еще не выглядела более властной, умной, способной и энергичной. – Он наклонился к ее уху и прошептал: – И я никогда еще не видел тебя такой красивой! Если нужно будет помочь тебе снять этот костюм, ты знаешь, где меня найти.

Он мгновенно отступил, уступив место парикмахеру и гримеру, чтобы они нанесли последние штрихи. Хейз в последний раз взглянула на мужа, перед тем как вернуться к работе. Она не переставала дивиться тому, как после всех этих лет ему удается удивлять ее и заставлять чувствовать себя настолько привлекательной.

После этих добавлений сцена получила четыре компонента из пяти: романтика/юмор, информация, напряженное ожидание и эмоции. И я поняла, что могу переходить к следующей сцене.

Еще один пример вы найдете в приложении Е, где расписаны сцены из романа Сиснерос «Дом на улице Манго». Каждая сцена этой книги имеет не менее трех компонентов ARISE. В каждой есть эмоции и информация, в большинстве – юмор и действие, а в некоторых – напряженное ожидание или романтика. Вот почему эта книга так хорошо читается.

Когда вы разметите все карточки своего романа, в последний раз окиньте взглядом общую картину. Как обстоит дело с романтикой и юмором? Не сосредоточились ли они в одной сцене, как это было у меня, пока я не переписала сцену 51? Если это так, придется поработать еще.

Не первая ли это сцена, которая способна вызвать эмоциональный отклик у читателя? Если нет, то сделайте на карточке пометку о том, как можно будет это исправить. Для этого в начальной сцене хотя бы один персонаж должен переживать стресс или как-то быть выведен из обычного состояния.

Вы не считаете, что вашему роману не нужно действие и напряженное ожидание, потому что это всего лишь мейнстрим? Но действие – это развитие истории, а развитие человека (может быть, на этот раз он сделает другой выбор?) всегда вызывает напряженное ожидание. И вы должны убедиться, что в вашей книге присутствуют оба эти компонента.

Ну разве это не весело? ВЕСЕЛО.

Составив карточки, реорганизовав историю и проверив все сцены по методу ARISE, сложите карточки по порядку и соответствующим образом скорректируйте рукопись. Этот процесс хорош тем, что если вы использовали все мои советы, то вам придется редактировать содержание в гораздо меньшей степени, чем тому, кто только сел писать. У вас будут карта и компас, а основные моменты вы проработаете еще до того, как ступить на этот путь.

И все же даже самые опытные писатели постоянно удаляют одни сцены и добавляют другие. Лучший совет в этой области я получила от своей подруги, писателя, обозревателя газеты Boston Globe, Холли Эфрон. Она посоветовала мне завести специальный файл для каждого романа. Те сцены, которые я не могла использовать, я сбрасывала в этот файл. И этот процесс меня успокаивал. Многое из того, что оказывалось в файле, я использовала в рассказах. Но чаще всего, вырезав какие-то сцены из книги и погоревав над ними пару дней, я понимала, что они – полная чушь.