Ута Хаген - Игра как жизнь. Искусство подлинного переживания на сцене

Актер может спросить с усмешкой: «Вам непременно нужно знать, кто ваша бабушка?» Что ж, я отвечу: «Ничего плохого в этом нет, а еще это может помочь!» Кто-то однажды сказал (дай бог памяти вспомнить кто, надеюсь, что это была я): «Один-единственный момент вдохновения стоит всех утомительных поисков».

Для создания новой жизни, которая была у вас до начала пьесы, используйте воображаемое отождествление со всем, что только сможете выудить из текста. Замещайте события и чувства или используйте волшебное «если бы…».

Когда я работала над ролью Джорджи Элджин в пьесе Клиффорда Одетса «Деревенская девушка», я штудировала текст в поисках любых деталей, способных пролить свет на «мое» происхождение. Я, Джорджи, родилась в Хартфорде, штат Коннектикут, около тридцати лет назад, в семье среднего достатка. Мои родители гордились тем, что я училась в частных школах. Из пьесы я узнала, что моя мать была амбициозной женщиной, увлекалась садоводством и вела себя довольно холодно, поэтому я сознательно отвергала все, что она считала важным. Мой отец был видным артистом, иллюзионистом и почти мифическим персонажем для меня, постоянно отсутствовавшим из-за гастролей. Я восхищалась им и его тягой к свободе, его желанием вырваться за рамки обыденности. В молодости я вышла замуж за известного актера, намного старше себя. Наш брак был вполне благополучным, пока пристрастие мужа к алкоголю не переросло в болезнь. Наш ребенок умер в детстве. Его смерть стала для мужа еще одним оправданием пьянству, и мы оба ступили на скользкую дорожку. Муж все больше привязывался ко мне, а я все больше буксовала. У меня не было друзей, я замкнулась, отстранилась от мира и нашла пристанище в книгах. Вот то немногое, что я могу узнать о своем прошлом из самой пьесы.

Но, прежде чем все эти детали пойдут в работу, нужно отшлифовать их вопросами и ответами. Если в чем-то мой жизненный опыт похож на опыт Джорджи, прекрасно — буду обращаться к нему. Если же моя жизнь в корне отличается, обращусь к наблюдениям или применю замещение. Мне хочется сделать прошлое настолько реальным, чтобы оно выливалось в совершенно естественные реакции на сцене.

Мать Джорджи совсем не похожа на мою маму, поэтому за образец я беру мать моей школьной подруги, образ которой полностью соответствует условиям. У нее были аккуратно уложенные, слегка вьющиеся пепельные волосы, оранжевый лак на ногтях, и она питала особую страсть к игре в бридж. Помню, как я ставила себя на место своей подруги (ее дочери): той не хватало внимания, и она была похожа на «украшение», устраивающее всех. Я представила, как ей жилось, как она каждый день приходила из школы, ужинала, готовилась ко сну и так далее.

А вот у моего отца и у отца Джорджи было куда больше общего. Я представляю своего отца, полностью отданного работе. Теперь мне предстоит свести его с моей новой матерью. Я вспоминаю, как превозносила его, как ценила редкие моменты, когда он разрешал мне понаблюдать за его работой, и как мы вдвоем сбегали от матери. Совмещая реальных и вымышленных людей, я закладываю основу характера своей героини.

Город Мэдисон в штате Висконсин со всеми школами, церковью, загородным клубом и многими другими деталями вполне можно заменить Хартфордом в Коннектикуте. Но, чтобы убедиться в этом, я все же съездила и в Хартфорд. По тому, что и как говорит Джорджи, по ее словарному запасу и выбору выражений, а также по ремаркам автора я знаю, что она настоящий книжный червь. Тут я вспоминаю, как сама пряталась от выпускного бала и своего женского окружения за баррикадами из произведений Шоу и Чехова. Теперь все, что мне нужно, — заменить Шоу и Чехова на Уитмена, сестер Бронте и Джейн Остен, которых читает Джорджи. Так я продолжаю выстраивать свое прошлое и осознавать его связь с настоящим.

Как повлияла кажущаяся таинственность «моего» отца и моя любовь к нему на выбор возлюбленного? Не из-за этого ли я вышла замуж за человека старше меня, который к тому же артист? Повлияли ли амбиции «моей» матери на мой бунт против общественных устоев и нетерпимость к фальши? Я понимаю, что у «меня» до сих пор осталась привычка убегать в мир книг, даже в теперешних омерзительных обстоятельствах.

И вот я готова перейти к проблемам, которым не так просто найти замещение. Одна из них — сложные отношения с моим мужем Фрэнком. Что конкретно меня в нем привлекло? Как он ухаживал за мной? Знала ли я изначально о его таланте или прельстилась его славой? Чувствовала ли я себя сильной, когда заботилась о нем и поддерживала после запоев? Возможно ли, что я решилась завести ребенка, чтобы пробудить в нем ответственность? Сколько раз я пыталась уйти от него, и что он делал, чтобы убедить меня остаться? Была ли между нами сильная сексуальная страсть поначалу? Когда я поняла, что он лгал, пытаясь завоевать меня, и его ложь действовала как фокусы моего отца? Когда его алкоголизм и неспособность удержаться на работе легли на мои плечи невыносимым грузом? Что заставило меня начать пить вместе с ним и получать от этого удовольствие? Было ли это проявлением моей зависимости от него как от мужчины и как от актера? Употребление алкоголя усилило сексуальное влечение к нему? Когда и как мы пересекли черту, за которой удовольствие перерастает в отвращение? Какие события помогли мне осознать главную цель и заставили вступить в борьбу за свои принципы и достоинство?

Ответы на эти вопросы имеют значение только для меня. У каждой актрисы, занятой в роли Джорджи, они будут разными, так же как и замещения, из них вытекающие.

Дальше появляются другие трудности. Чем заменить потерю ребенка? Насколько остро «я» ощущаю ее в данный момент? Кого «я» обвиняю в случившемся? Себя? Как я отношусь к крайней нищете? (Сама я жила в бедности лишь несколько месяцев за всю жизнь, но этот опыт вполне можно использовать.) Фрэнк Элджин как-то называет «меня» бывшей Мисс Америка, и это озадачивает. Интересно, героиня могла бы участвовать в конкурсе? Затем я понимаю, что Фрэнк просто придумал это, как и остальную ложь.

Я могу изучить некоторые особенности характера Джорджи прямо сейчас или оставить их для следующего этапа. Если спрошу себя, почему «я» всегда жую жвачку, почему не переношу запах табака, почему зажигаю благовония в комнате, едва вхожу, то могу и не найти подходящего ответа, пока не пойму, что одна из черт моего характера — стремление к чистоте. «Я» жую жвачку, чтобы во рту оставалось ощущение чистоты. От табака всюду грязь: он прилипает к пальцам, к зубам, портит дыхание. (Я могу связать это с алкоголизмом Фрэнка как с еще одной привычкой, вызывающей зависимость.) Благовония скрывают затхлый запах съемной квартиры, запахи из ресторана, расположенного внизу, запах пота в гардеробной и алкоголя.