Ута Хаген - Игра как жизнь. Искусство подлинного переживания на сцене

Однако, как бы детально ни выстраивал актер отношения с другими персонажами, как бы точно ни подбирал замещение, от всего этого не будет никакой пользы, если все останется только у него в голове. Это необходимо использовать. Нужно получать отклик, нужно быть открытым перед другими персонажами. Только тогда вы сможете действовать свободно. Результат появится, только если определенные отношения и их замещения ведут к восприятию и конкретным действиям, физическим и вербальным.

Проблема возраста вашего героя напрямую зависит от того, насколько полно вы можете ответить на вопрос «Кто я?». Однако вера в «ваш» возраст настолько тесно связана с отношениями между персонажами в пьесе, что я приберегла этот вопрос для отдельной главы.

Так уж устроен наш театр, что не часто приходится играть кого-то, чей возраст сильно отличается от вашего. В любительских и летних театрах, а также в актерских школах молодые актеры, конечно, все еще опираются на стереотипы для изображения возраста: сутулость, трясущаяся голова, хриплый голос и волосы, вымазанные кукурузным крахмалом. Вы можете увидеть двадцатилетнего актера, изображающего подростка так, словно тот вышел на пенсию в пять лет, с растопыренными пальцами на ногах, выпяченными локтями и коленками, шепелявящего что-то петушиным голоском.

Если не принимать во внимание все технические ошибки, наше представление о возрасте даже в реальной повседневной жизни весьма искажено. И именно эти неверные представления мы переносим на сцену, даже если наш возраст соответствует возрасту героя. Я знала одну актрису, которая в свои двадцать семь считала, что слишком молода для роли сорокалетней Рут в «Эпитафии для Джорджа Диллона». На самом деле, ей нужно было лишь сосредоточиться на разнице в возрасте между собой и Джорджем Диллоном, чтобы поверить в нужное количество лет. Иначе говоря, нужно было сделать его на десять лет моложе себя. Я также пыталась убедить ее, что, когда она достигнет зрелости, не почувствует никаких отличий от своего сегодняшнего состояния. Сильно ли она изменится внешне? Определенно нет, особенно в свете софитов. Чтобы донести свою точку зрения, я попросила ее вспомнить, как она себя ощущала (или как выглядела), когда была подростком . Сильно ли она отличалась от себя теперешней? Нет, хотя с высоты своего возраста о других подростках она отзывалась как о «сущих детях».

Есть несколько основных правил, которые помогут вам преодолеть разницу в возрасте. Старческие болезни связаны с тем, что тело ослабло: суставы, ноги, спина уже не те (внутренние органы никто не видит). И если уж вам приходится играть кого-то очень старого, а вы слишком молоды, поработайте над слабостью или болью в какой-то одной части тела, чтобы достоверно показать физические ощущения (конечно, в сочетании с хорошим профессиональным гримом). Это будет куда полезнее, чем устаревшие клише.

Юношеская «угловатость» обычно вытекает из неуверенности в себе, боязни не соответствовать ожиданиям, а также может быть попыткой подражать представлениям о взрослом поведении. Иногда одежда бывает велика (потому что новая) или мала (потому что старая). Разбираясь с проблемами молодых, непременно надо учитывать психологическое и физическое соответствие не только одежде, но и общественным нормам.

Психология наших отношений с окружающими зачастую заставляет нас чувствовать себя моложе или старше нашего реального возраста. В молодости я дружила с мужчиной, которому было далеко за семьдесят, а казалось, будто он мой ровесник (уверена, именно так он себя и ощущал), настолько он разделял мой интерес к тому, что происходит сейчас , и к будущему. В то же время одна моя подруга в сорок с небольшим походила на мою бабушку, потому что постоянно сетовала на свой возраст и причитала: «Я такая старая». Любой спор она завершала фразой: «Поживешь с мое , узнаешь…» Она, казалось, жила исключительно прошлым. В подростковом возрасте двадцатилетние казались вам очень взрослыми. А в двадцать и сорокалетние «очень даже ничего». И в двадцать можно быть зрелым в своих глазах, пока не столкнешься с пятидесятилетним, который, со своей стороны, будет относиться к тебе «как к ребенку».

Самое важное, что вы должны сделать, — найти точки соприкосновения со своим героем. Ваш внутренний возрастной диапазон довольно широк. Образ вашего героя зависит от того, как вы оцениваете себя, что, в свою очередь, определяется тем, как вы ощущаете себя в отношениях с кем-то младше или старше вас.

В классе я часто показываю этюд с партнером-студентом. Сначала я представляю будто он Альфред Лант. Мы встречаемся, пожимаем друг другу руки. Я всегда краснею, ладони потеют, и я едва не расплываюсь в реверансах при рукопожатии. В эту минуту я чувствую себя восемнадцатилетней нелепой девчонкой. Потом с тем же студентом мы вновь разыгрываем встречу и пожимаем руки. На этот раз предположим, что он весьма нахальный друг моей дочери. Я немного высокомерна и совершенно точно своего возраста. Иногда я добавляю еще одно рукопожатие, при котором студент становится Жераром Филиппом. И тогда ни один восхищенный подросток, столкнувшийся со своим кумиром, не сравнится с моим идиотским выражением лица и трясущимися коленками.

Теперь очевидно, что возраст — мощное оружие в отношениях с другими персонажами пьесы. Ваше общение будет строиться и на том, помимо всего прочего, сколько вам лет. Смотрите ли вы на кого-то с высоты или наоборот. Заслуживают ли они вашего уважения или нет, нужно ли нянчиться с ними, потому что они слишком молоды или слишком стары. Можно ли их списать со счетов из-за слишком молодого или слишком старого возраста. Ваш сценический возраст придает определенный оттенок вашим действиям.

Работая над возрастом своего героя, вы, естественно, должны учитывать и его профессию, возлюбленных, близких, его вкусы, какими бы они ни были: невинными, знакомыми, зрелыми или заезженными.

Заметьте, я ничего не говорю о проблеме, на которую часто и, как правило, абсолютно обоснованно ссылаются опытные мастера. Она заключается в том, что молодой актер, абсолютно подходящий по возрасту для роли, может при этом быть совершенно не готовым ее сыграть из-за недостатка понимания или навыков. Святой Иоанне было девятнадцать, когда она умерла. Мне было тридцать два, когда я сыграла ее. Много лет спустя создательница роли актриса Сибил Торндайк спросила, когда я собираюсь снова сыграть святую Иоанну. Я ответила, что, по-моему, слишком стара. «Для святой Иоанны можно быть только слишком молодой!» — ответила она. К сожалению, магия Дузе или Рут Дрэйпер, которые могли с легкостью перевоплотиться в молоденьких очаровательных девушек, даже не скрывая седины и не нанося грим, не только редкое явление, но и практически невозможное в нашем театре типажей и типовых ролей.