Виктор Кандыба - Криминальный гипноз

Кэлдэрары строго соблюдают годовой траур по усопшему. В это время родственникам не только запрещается петь и танцевать, но даже хоть малейшим образом развлекаться. Запрещено даже рассказывать сказки, что очень осложняло наши фольклорные экспедиции. Понятно, что прожить год в таких условиях непросто, и после воздержания цыгане сбрасывают с себя черную одежду, танцуют на ней, льют на нее вино, а потом сжигают. На поминках рюмку до дна не выпивают — остатки вина выливают на стол или на пол.

Если поминки происходят на кладбище, часть недопитого вина выливают на могилу. У кэлдэраров не принято на поминках подавать острую и горькую пишу. Как гласит поверье — чтобы не было горько покойнику. Перед едой на поминках моют руки. Хозяин первым пробует каждое блюдо. Одно место за столом остается свободным. После поминок все встают из-за стола одновременно.

Об особенностях цыганского фольклора. Значительное место занимает повествовательный фольклор кэлдэраров. По содержанию он весьма традиционен. Огромное место в нем занимают волшебные сказки, в которых наиболее часто встречаются змееборческие сюжеты.

Сказочные Змеи — воплощение зла, насилия и несправедливости. Это отнюдь не всегда чисто абстрактные персонажи. Так, в кэлдэрарских сказках змееборческие сюжеты нередко символизируют извечную борьбу балканских народов против турецкого ига.

Змеи в них — предводители турецких армий. Не случайно они порой изображаются не в традиционно многоголовом виде, а в чисто человеческом обличье. Тема борьбы за счастье и справедливость нередко рождает удивительные по красоте образы. Так, главным героем одной из сказок становится цыпленок, родившийся из слез женщины, у которой Змеи похитили всех ее детей.

На содержание кэлдэрарских сказок большое влияние оказал восточнороманский фольклор. Это заметно хотя бы по именам некоторых фольклорных персонажей. К примеру, главными действующими лицами одной из сказок являются Бусуёк и Тиминок (Симинок) — герои, имена которых происходят от названий растений базилика и тимьяна. Там, где ступает нога этих героев, вырастают цветы.

Интересными персонажами кэлдэрарских сказок являются помощники главного героя, способствующие тому, чтобы он в своих странствиях достиг желаемой цели. Имена их совпадают с названиями дней недели — Тэтради (среда), Жёйя (четверг), Параштуйи (пятница) и Курко (воскресенье). Первые три — старые женщины, а четвертый — старик. Это брат и сестры. Особенно колоритна фигура Курко. Он самый старый среди всех и наиболее осведомленный. Все живое в мире платит ему дань — и звери, и птицы. Своеобразен внешний вид Курко, он — горький пьяница, носит поношенную и заляпанную одежду, его лицо покрыто синяками и ссадинами. Словом, он полностью оправдывает свое имя: главное в его жизни — это погулять, повеселиться.

У кэлдэраров существует целая «иерархия» дьявольских сил.

По существующему поверью в разговоре произносить слово «черт» нельзя, дабы не вызвать его присутствие в доме. Поэтому кэлдэрары называют черта «Мануш-Лоло», то есть «Человек Красный».

Что означает такое странное словосочетание? Цыгане объясняли нам так: черт всегда появляется в отблесках огня, красные блики пламени отражаются на его лице и окрашивают его в красный цвет.

Вообще у кэлдэраров красный цвет — символ беды, плохой вести.

Например, в поэзии — красная змейка, красная птичка и т. п. Более высокую ступеньку в иерархической лестнице нечистой силы занимает такой персонаж, как «Лоло Ампэрато», или «Красный Царь».

Если традиционный образный строй кэлдэрарских сказок не требует особого комментария, то относительно быличек необходимы некоторые пояснения. Этот жанр вообще присущ цыганскому фольклору в целом, в том числе и кэлдэрарскому. Немало быличек об оживающих мертвецах связаны с описанным нами обрядом «поменки». Другим распространенным сюжетом быличек является явление клада. Нравственный стержень такого рода произведений очевиден: случайное богатство приходит к тому, кто в жизни пережил немало горя и страданий, кто был добр к людям. Если же клад появляется перед плохим человеком, то он не дастся ему в руки, поманит и исчезнет. Важным персонажем быличек о кладах является так называемый «вестник клада». У кэлдэраров это «комара», то есть огонек, загорающийся на месте, где зарыт клад. Когда человек приближается к огоньку, он разрастается, принимает причудливые, даже устрашающие формы. Надо подойти к этому огоньку и прикрыть его своей одеждой. Если ты хороший человек, тогда ты возьмешь клад, а если плохой — комара обожжет тебе лицо и руки, оставит меты на всю жизнь.

Песенный фольклор цыган столь грандиозен по объему, что нет смысла даже пытаться охватить его полностью. Дело в том, что, как и профессиональное искусство цыган, цыганский фольклор надо воспринимать как некую совокупность различных музыкальных и поэтических систем, порой отличающихся коренным образом. Число таких систем едва ли не равно количеству цыганских этногрупп. Поэтому мы расскажем лишь о двух резко контрастных музыкально-поэтических системах, созданных цыганами, — о песенном фольклоре русских цыган и кэлдэраров.

Если попытаться сравнить песни русских цыган и кэлдэраров, трудно уловить в них хотя бы малейшее сходство. Никогда не скажешь, что они принадлежат к двум этнографическим группам одного народа. В чем здесь причина, сказать сложно. Может, в том, что в далекие от нас годы пути развития культуры некогда единого народа разошлись. Но вряд ли такое объяснение можно назвать исчерпывающим. Хотя фольклор представляет из себя некий живой и развивающийся организм, но в то же время он чрезвычайно консервативен. Его темы и сюжеты, как правило, с течением времени не исчезают, но изменяются так, что каждая историческая эпоха оставляет свои меты надолго, если не навсегда. Несколько более подвержена изменению стилистика про; изведений.

Что прежде всего бросается в глаза при сопоставлении народных песен русских цыган и кэлдэраров? Их музыкальная основа.

Мелодии народных песен русских — цыган на редкость причудливы, глубоко эмоциональны, богато орнаментированы, широки, распевны. В песнях русских цыган — упоение музыкой. Поется не только каждая отдельная фраза как смысловое целое, но каждое слово, каждый слог в нем. То есть пропевается все, что может пропеться.

Если попадается гласная, то она непременно обрамляется каким-то немыслимым орнаментальным узором. Но если долго нет гласной, огласовываются и согласные звуки, даже звук «и» или «ь».

Оригинальна и стилистика песен русских цыган, где заметная на слух «ориентальность» гармонично сочетается с приемами русского распева. При подобном отношении к пению, при такой музыкальной «зацикленности», естественно, поэзия уходит на второй план, опрощается до непритязательности. Недаром академик А. П. Баранников сказал о песнях русских цыган так: «Тематика этих песен весьма однообразна и бедна, как и жизнь цыгана». Это было сказано в 1931 году. С тех пор коллекции фольклористов увеличились во много раз, но мало что изменилось в оценке поэзии русских цыган. Разве что менее категорично стало мнение о тематической бедности. В этой связи подборка песен русских цыган строилась по принципу тщательного отбора лучших образцов.