Коллектив авторов - Что есть что в мировой политике

В годы независимости (после 1991 г.) энергетическое и водное хозяйство, прежде всего Таджикистана и Киргизии, тяжело пострадало от политической нестабильности (гражданская война в Таджикистане), потери специалистов, отсутствия технического обслуживания оборудования ГЭС. Ряд энергетических строек, включая Рогунскую ГЭС, были заморожены. Согласовать общую водноэнергетическую политику региона оказалось затруднительно.

Использование водных ресурсов Памира в зимний период для выработки электроэнергии каскадами высокогорных ГЭС регулярно приводит к водному дефициту в летний период. Летом низкий уровень воды в горных водохранилищах сказывается на урожайности хлопка и зерновых в Узбекистане и Казахстане. В среднем за последние годы урожайность в нижнем течении основных рек Центральной Азии Амударьи и Сырдарьи снизилась на 20 %. С 2007–2008 гг. проблема энергодефицита негативно сказалась на экономике Таджикистана и Киргизии. Промышленность и гражданский сектор получали электроэнергию по три-четыре часа в сутки. Объединенная энергосистема Центральной Азии (ОЭС ЦА) из-за несогласованности энергетической политики стран-участниц испытывает постоянные перегрузки.

Водноэнергетический кризис провоцирует напряженность в региональных межгосударственных отношениях. Попытки решать данную проблему на региональном уровне оказываются несостоятельными. Нарастает энергетический сепаратизм. Попытки обсуждения данной проблемы приводят к противостоянию Узбекистана и

Казахстана, с одной стороны, и Киргизии с Таджикистаном – с другой. В результате консервируется ситуация, когда экономики всех стран региона продолжают страдать от кризиса.

Остается нерешенным вопрос о платежах за воду. Страны нижнего течения рек Нарына и Нурека отказываются платить за водные ресурсы, направляемые на ирригацию сельскохозяйственных угодий. Бишкек и Душанбе, монополизируя водные ресурсы, имеют возможность оказывать давление на своих более экономически развитых соседей – Казахстан и Узбекистан. Со своей стороны Астана и Ташкент, являясь монопольными поставщиками в Киргизию и Таджикистан природного газа, не раз использовали его в качестве рычага давления на горные республики.

Позиция Ташкента в водноэнергетическом кризисе однозначна: вследствие высокой зависимости Казахстана и Узбекистана от водных ресурсов высокогорья Бишкек и Душанбе должны согласовывать свои энергетические планы с Астаной и Ташкентом.

В дискуссию о путях выхода из кризиса втянута и Россия. Решение В.и. в ЦА является важной частью задач СНГ, ЕвразЭС, ШОС, находится под пристальным вниманием ООН.

Визит Президента России В. Путина в Киргизию и Таджикистан в сентябре 2012 г. способствовал более энергичному участию России в решении энергетических проблем этих стран. Согласно подписанному в Бишкеке соглашению Россия и Киргизия договорились о строительстве и совместной эксплуатации каскада верхненарынских ГЭС, а также ГЭС Камбарата-1. Проекты данных станций всегда вызывали противодействие Узбекистана, но Москва и Бишкек пригласили Ташкент присоединиться к строительству. Таджикистан в условиях тяжелого энергетического кризиса получил поддержку в форме беспошлинной поставки в страну почти 1 млн т нефтепродуктов.

Постепенный поворот политики Российской Федерации к поиску решений В.п. в ЦА вызвал неоднозначную реакцию в Узбекистане, позиционирующему себя при содействии США и ЕС в качестве регионального лидера. Таким образом, В.п. постепенно начинает приобретать геополитический характер. (А.И. Суздальцев)

Восточноазиатская архитектура безопасности– способы обеспечения безопасности, формирующиеся в Восточной Азии и в целом в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), в частности, характеризуются наличием значительного числа механизмов

безопасности, направленных на разрешение проблем безопасности различной природы и уровня серьезности: традиционные и нетрадиционные риски, вызовы, угрозы. Однако в регионе не существует единой организации безопасности, которая бы объединила все или большинство стран региона в рамках одного военно-политического блока. Попытки, предпринимавшиеся внешними акторами по созданию такой организации, к успеху не привели. Например, потерпели неудачу усилия США создать подобную организацию в начале 1950-х годов. Сформированный в 1954 г. блок СЕАТО , в который из азиатских государств вошли Пакистан, а также две страны Юго-Восточной Азии – Таиланд и Филиппины, очень скоро доказал свою несостоятельность и быстро распался. Тогда причиной неудачи стали военная направленность созданного блока и участие в нем таких бывших колониальных стран, как, например, Великобритания, что воспринималось странами Юго-Восточной Азии, недавно получившими независимость, настороженно и даже враждебно. Институционализация многосторонней системы безопасности носила невоенный характер даже перед лицом потенциальной военной угрозы – маоистского Китая 1950—1960-х годов. Тогда странами Юго – Восточной Азии был выбран путь: создание региональной организации невоенного характера. Так в 1967 г. была образована Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Превращать ее в военный блок руководители стран-участниц не стали, на что было несколько причин. Наряду с опасностью спровоцировать радикальный Китай, наблюдались определенные сложности с выработкой членами Ассоциации общей позиции по вопросам традиционной безопасности, что было связано с относительно недавней историей независимой государственности в этих странах и нежеланием поступаться даже частью своего реального суверенитета. И сегодня ситуация осложняется наличием в регионе большого количества спорных территорий, затрудняющим процесс поиска общих решений.

Первоначальное решение воздержаться от создания военного блока позволило в будущем сделать АСЕАН центром формирующейся системы азиатской безопасности. Тем не менее между странами региона ведется активное взаимодействие в сфере традиционной безопасности: проходят совместные военные учения, налаживается сотрудничество между различными военными службами и т. д. Ключевыми региональными проблемами безопасности в регионе на сегодняшний день являются:

• территориальные споры в Южно – Китайском и Восточно-Китайском морях и обеспечение безопасности границ;

• северокорейская ядерная программа;

• модернизация Народно-освободительной армии Китая (НОАК) и связанный с этим рост военных расходов стран региона, его милитаризация;

• терроризм, экстремизм, сепаратизм; пиратство, транснациональная преступность;