Lib.ru/Современная литература: Евпланов Андрей Яковлевич. Коллекционер

- Во сколько ты приехал? Я ждала тебя до двенадцати. У меня вчера

опять был приступ, - она теперь все время говорила так, как будто накануне

ей нанесли смертельную обиду.

Будылин не знал, как на это реагировать, и на всякий случай решил

делать вид, что устал и не выспался.

- Да пришлось задержаться на работе, ждал звонка из Америки, а тут

еще этот дождь... Да, ты в прошлый раз говорила, что рама в твоей комнате

плохо закрывается, так я привез плотника. Он заночевал в бане. Забавный

такой паренек, надо бы его накормить завтраком.

- Там никого нет, я сейчас заходила туда за полотенцем, и никого там

не было.

- Наверно пошел искать работу в поселке.

- Надо будет окатить там все кипятком, а то еще подхватим чесотку.

- Зря ты так, парень, кажется, был вполне приличный, - возразил

Будылин, и тут же опять поймал себя на мысли, что говорит не то, что

должен был сказать, и все его последние поступки совершенно с ним не

вяжутся.

В старом Китае врачи не лазили пациенту в рот, и не просили его

раздеться до пояса. Такая беспардонность могла стоить эскулапу жизни,

особенно, если дело касалось мандаринов и прочих цитрусовых. Врачу

достаточно было руки больного, чтобы определить, какой болезнью он

страдает, и назначить лечение. Вот так и Алеша Рублик "здоровье" любого

механизма определял по одному ему известным приметам.

Бывало, подгонит шофер автомобиль к Алешиному крыльцу.

- Эй, доктор, посмотри, что там у нее, не хочет разгоняться зараза...

Алеша выйдет, положит в рот карамельку, минуту послушает, как

работает мотор, потом попросит поднять капот, и скажет коротко и ясно:

- Вон, ту круглую хреновину надо менять.

И действительно - оказывается, именно в этой хреновине все дело.

Алеша не знал, как устроен автомобиль, не мог усвоить, как

называются его детали. Он не умел ни читать, ни писать - его отчислили из

первого класса за полную неспособность к обучению. Он не мог запомнить

собственную фамилию и свой адрес, но в автомобильной диагностике был

гением.

Родители поначалу очень расстраивались - что за напасть такая,

старшие дети были смышленые, а этот дурак дураком. Они показывали его

врачам, возили в Одессу к известному специалисту, но тот сказал, что в

данном случае медицина бессильна.

Они успокоились только, когда у Алеши в семнадцать лет вдруг

открылась эта удивительная способность - определять причину "нездоровья"

механизмов. С паршивой овцы, как говориться, хоть шерсти клок, хотя какой

там клок - слезы одни.

Когда довольный владелец автомобиля спрашивал Алешу, сколько он

ему должен за консультацию, тот улыбался своей дурацкой улыбкой и

говорил:

- Рублик дашь и хорошо.

За это его и прозвали Рубликом. И это прозвище так к нему прилипло,

что многие даже думали, что это у него фамилия такая. А на самом деле его

фамилия была Сдобников. У него на шее, на веревочке болталась дощечка,

на которой так и было написано чернильным карандашом - Сдобников

Алексей Кузьмич. Московская область, поселок Кирсановка, ул. Пушкина,

д.3. Это мать ему нацепила дощечку, чтобы, если потеряется, его по этому

адресу доставили домой или хотя бы дали знать, где искать, потому что

Алеша не только не умел объяснить кто он такой, но и совершенно не

ориентировался на местности.

Как-то мать послала его в магазин за маслом: в одну руку вложила

деньги, а в другую записочку к продавщице: "Клава, отпусти ему бутылку

постного масла и не забудь дать 3 руб. 40 коп. сдачи". Клава масло отпустила

и сдачу дала, но только забыла вывести Алешу на улицу и показать, куда ему

надо идти - хвост распустила перед дачником и забыла. А Рублик, не долго

думая, попер напрямки через железнодорожные пути на шоссе. Так бы и

ушел невесть куда, если бы как раз в это время не проезжал мимо знакомый

шофер из жилкомхоза. Алеша его как-то раз выручил, когда у него машина

стала глохнуть на холостом ходу. Теперь шофер отплатил добром - посадил

его в кабину и доставил к родному крыльцу.

Вообще Алеша любил кататься на машине. От езды у него дух

захватывало - дома, огороды, деревья так весело бежали навстречу... Но мать

не разрешала благодарным водителям доставлять ему это нехитрое

удовольствие, еще завезут куда и оставят - беды не оберешься. И все равно

не уберегла.

Приехал как-то к Алеше один грузин, вроде солидный человек,

директор автобазы. Приехал на диковинном серебристом автомобиле, каких

в поселке никогда не видали. Что-то у него с машиной не ладилось, вот ему и

сказали: дескать, есть у нас тут один знахарь, может сходу определить

неисправность.

Алеша ему помог. Грузин отстегнул парнишке червонец и уехал, но

через неделю вернулся и предложил Алеше покататься на его серебряном

коне. Мамки рядом не было, Рублик сдуру влез в машину, и, поминай, как

звали.

Все семейство Сдобниковых с ног сбилось, разыскивая своего дурачка,

спрашивали соседей, знакомых шоферов, дачников, кассиршу на станции, но

никто ничего толком им так и не сказал. Заявили в милицию, старший брат

даже ездил в Москву давать объявление в газету, но все без толку - Алеша

как в воду канул.

А тем временем Рублик катил на юг со скоростью 120 километров в час

и горя не знал. Дома, огороды, деревья так весело бежали навстречу, что дух

захватывало...

Директор обращался с ним как с ребенком, похлопывал по плечу,

кормил на стоянках шашлыками и печеньем, смеялся и говорил:

- Ты у меня будешь, как пончик в масле. Э, что там пончик... Ты у

меня будешь жить как принц - дадим тебе зарплату механика, подыщем

комнату. Будешь кушать сациви, чохохбили, лобио-мобио и запивать

цинандали. Ты вино хоть раз в жизни пробовал?

- Мамка не позволяет, говорит, что и так дурак.

- Э, дурак, кто вино не пьет.

Так они ехали, коротая время за едой и разговорами, и день и два, а на

третий день на горизонте появились горы, и Алеше стало не до разговоров,

потому что он испугался. Ему казалось, что земля на что-то разозлилась и

встала дыбом, и что это он разозлил землю, потому что без спроса покинул

родной дом. Он всхлипывал, а директор гладил его по голове, и что-то

говорил ему по-грузински, отчего на душе и Алеши становилось легче, и

горы уже не казались такими хищными.

Ровно три года и семь месяцев прожил Рублик в городе Зугдиди, и

можно сказать, что это были самые лучшие годы его жизни. Нодар

Константинович, так звали директора автобазы, хотя Алеша, никак не мог

запомнить его имени и отчества, и называл его по-свойски - шеф, оказался

человеком слова.

Перво-наперво шеф сжег дощечку с именем и адресом своего