Lib.ru/Современная литература: Евпланов Андрей Яковлевич. Коллекционер

темы, но ни одна из них не могла считаться иконой, и это решало еще одну

проблему Будылина, креститься или не крестится перед образом. Он бывал в

церквях и знал, как это делается, но в присутствии иерарха боялся допустить

какую-нибудь ошибку, и показать себя лицемером.

Владыку, вроде бы, мало волновало отношение гостя к религии, зато он

был явно неравнодушен к телевизору с огромным экраном, который занимал

центральное место в комнате. Телевизор был выключен, но владыка,

разговаривая с гостем, все время как-то тяготел к этому предмету, то

ненароком положит на него руку, то вдруг заглянет в пустой экран.

Перехватив взгляд Будылина, иерарх смущенно заулыбался:

- Вот, жду футбола, сегодня ЦСКА играет с динамовцами, можно

сказать дерби. Я, знаете ли, заядлый болельщик, но на стадионе духовному

чину появляться не пристало, вот и приходится все смотреть по телевизору.

А у вас ведь футбольная фамилия, есть такой полузащитник, кстати, не ваш

родственник? Нет, а жаль, хороший игрок, хоть и не армеец. Вы-то сами, за

какую команду болеете? Не болеете... Вот так номер, а я-то думал обсудить с

вами результаты первого круга, предвкушал, можно сказать. Ну, тогда

выкладывайте, какое у вас ко мне дело.

Будылин посмотрел на часы, субботние матчи начинались, кажется, в

половине четвертого, значит в его распоряжение двадцать минут. Он

скоренько, сыграл первый тайм - изложил владыке формальную причину

своего прихода. Тот выслушал его, стараясь не смотреть ни на часы, ни на

телевизор, и дал свое заключение:

- Печально, молодой человек, что вы ввязались в столь некрасивую

историю. Что взять с этих мормонов, у них в головах горох с капустой. Но

вам-то, русскому интеллигенту, просто генетически не пристало марать себя

сотрудничеством с сектантами. Не все в этом мире измеряется деньгами, есть

и еще кое-какие ценности. Вот "Спартак" купил Кавенаги за десять

миллионов, а он так и не заиграл. Я понимаю, у вас бизнес, но что у нас в

России мало святых источников? И при всем при том нельзя не отдать

должное вашей изобретательности, хотя использовать в рекламе образ

Спасителя все-таки кощунство.

- У меня тоже возникло такое ощущение, вот я и пришел с вами

посоветоваться, - слукавил Будылин.

- И правильно сделали. Вот тут наши православные предприниматели

открывают линию по розливу воды из святого источника в Подмосковье, им

понадобиться промоушен, так не подключится ли вам к этому проекту? Могу

посодействовать.

-Спасибо, но сейчас меня больше всего волнует не бизнес, а судьба

человека, который должен был играть роль Иисуса в моем ролике. Это не

профессиональный актер, и даже не актер вовсе, а простой плотник, но что-

то в нем есть такое, что заставило меня остановить свой выбор именно на

нем.

- Похож что ли?

- Внешнее сходство, конечно, есть, но дело даже не в этом, а в какой-то

ауре, которая от него исходит.

- Святой что ли, светится?

- Нет, хотя иногда кажется что да, просто рядом с ним хочется быть

лучше, чище что ли. Говорит он простые вещи, а кажется, что в них есть что-

то еще.

- Проповедует?

- Нет, рассказывает всякие истории, которые с ним случались в детском

доме, на стройках, в больнице, где он лечился.

- Уж не в психиатрической ли больнице?

- Да, в психиатрической, - признался Будылин как-то печально,

но владыка ободрил его:

- Это ничего, многие святые угодники через это проходили. Блаженны

нищие духом, ибо их есть Царство Божие. В чем же состоит ваша просьба,

молодой человек?

- Он арестован по подозрению в сообщничестве убийце, хотя не имеет

к этому делу ни малейшего отношения. Его надо спасать, иначе может

случиться большая несправедливость.

- Вы уверены, что блаженных нужно спасать? Представьте себе, что

пришли бы люди и сняли Симеона Столпника с его столпа, накормили,

вымыли и поселили в царском дворце, или же нашлись бы доброхоты,

которые определили бы Ксению Петербургскую во фрейлины двора...

Впрочем, пути Господни воистину неисповедимы, и если у вас есть такое

желание, то Бог вам в помощь.

- Я пытаюсь что-то сделать, но меня никто не хочет понять.

- До боли знакомая ситуация, что имеем - не храним, потерявши -

плачем. Как фамилия вашего узника, он крещен, в Бога верит, церковь

посещает?

- Он не знает своих родителей, воспитывался в детском доме, а там,

знаете, проповедовали атеизм. Уже потом один священник готов был его

крестить, но оказалось, что он обрезанный.

- Так он еще и еврей. Ну, это ничего, и среди иноверцев немало

праведников, но мы в их дела вмешиваться не можем. Они сами должны

разобраться, и может быть, исправить ошибку, которую когда-то допустили.

- Значит дело безнадежное?

- Ну не отчаивайтесь, на все воля Господня. Обратитесь в синагогу,

евреи умеют постоять за своих, подключить средства массовой информации,

обратиться к мировой общественности. Вроде все их обижают, а наших из

кубка УЕФА вышибли за милую душу.

- Я хочу вам сказать, - решил использовать последний свой козырь

Будылин, что рядом с этим человеком происходят удивительные вещи.

- Двигаются предметы, самовозгораются обои? - владыка быстрее

заходил вокруг телевизора, видно было, что ему уже хочется его включить,

чтобы посмотреть предматчевые интервью, но Будылин решил доиграть

свою партию до конца.

- Нет, такого я не замечал, но вот, если какое-нибудь письмо прикрыть

на минуту его фотографией, то вместо прежнего текста появится то, что

автор хотел сказать на самом деле.

- Это уже серьезно, это вам нужно в Союзгосцирк идти или в

Мосэстраду, помните, был такой иллюзионист Вольф Мессинг? Он мысли

читал на расстоянии, и предсказывал будущее. Мог провозгласить себя

мессией, тем более, что и фамилия соответствовала, но захотел жить и пошел

в эстраду. Меня в детстве родители как-то повели на его представление, и я

до сих пор диву даюсь, как это у него все ловко получалось. И вот вам мой

совет, если будете разговаривать с раввином, не говорите ему про тексты, это

его может расстроить, - владыка давал понять, что разговор окончен.

Все та же бессловесная постная тетка проводила Будылина до дверей, и

тут он услышал, как взорвались трибуны стадиона, началось московское

дерби в котором решалась судьба лидерства первого круга чемпионата

России по футболу.

Петр вернулся домой мрачный и злой, злее обычного, ни с кем не хотел

разговаривать, даже с родителями, даже с Анютой, которая пришла его

навестить. Чувствовалось, что любое общение вызывает у него почти

физическую боль. Этот гордец, который никому не спускал оскорблений и