Александр Бурьяк - Искусство сбережения сил (ёфицированная версия)

Есть пословица: ленивый делает дважды. Так вот, она не про таких лентяев, как я (и как вы, надеюсь). Дальновидный и осторожный лентяй никогда не делает дважды — он и один раз не всегда делает. К тому же, если ленивый делает дважды, то торопливый — трижды («Поспешишь — людей насмешишь»).

Довольно заметную экономию сил можно обеспечивать путем соблюдения правил, но чтобы добиться ещё большего, одних лишь правил оказывается мало. Кое-что достигается посредством нестандартных ходов, которые делаются посильными при наличии наблюдательности и сообразительности. Но для большого успеха даже их бывает ещё не достаточно. Нужно наитие.

Наитие проявляется через озарения, то есть моменты видения готовых картин, готовых решений, как бы появившихся в вас откуда-то извне. Озарение — это не обязательный результат выполнения некоторой инструкции. Это, скорее, редкая счастливая находка. Но можно настроить свой ум так, чтобы озарения случались чаще, и можно использовать каждое из них в наибольшей степени. Не следует упорно ожидать озарения (выдавливать его из себя). Ожидать его следует лишь краем сознания. Озарение приходит как бы само собой, и надо лишь бережно его подхватывать и слегка приподнимать, чтобы оно не оказалось затёртым мелкими мыслями и впечатлениями.

Сложную работу обычно лучше выполнять вдвоём: чтобы было с кем посоветоваться, чтобы один проверял другого, и чтобы было на кого оставить дела, если потребуется переключиться на что-то другое.

В напарники, конечно, лучше брать человека сообразительного, покладистого, не ленивого, аккуратного, добросовестного, с хорошей памятью, с кое-каким опытом в похожих делах.

Перед началом работы следует проверить, имеются ли все необходимые условия для успешного её завершения.

В первую очередь надо по возможности делать самую простую часть работы, к тому же не чреватую непоправимыми дорогостоящими ошибками. Цель — получить более точное представление о работе в целом (а также немного потянуть время в надежде, что работа станет ненужной, и, кроме того, поскорее получить промежуточные положительные результаты, создающие видимость успешного продвижения вперёд). Потом надо браться за самую сложную часть работы — чтобы убедиться, что работа выполнима вообще, и вовремя изменить решение в противном случае. Потом надо делать остальную часть работы.

Если на вас сваливается большая работа, от которой не отвертеться, бывает выгодно разбить её на части, а не делать сплошным потоком. Правильно выделенная часть работы — такая, по завершении которой работу можно прервать на неопределённое время, не создавая чрезмерных неудобств, а то и вовсе забросить, но при этом польза от уже сделанного будет в достаточной степени проявляться. К примеру, если вы собираетесь установить несколько полок в кладовке, то в качестве первой части работы лучше выбрать не сверление отверстий в стенах под все полки, а установку одной полки, а именно той, с которой справиться легче всего.

Если же вы надумаете писать книгу, то лучше начать с той её части, которая может быть опубликована сама по себе или которую можно будет включить в какую-нибудь другую книгу, если первоначально задуманная книга не получится.

Выделение в работе частей, которые полезны и в отсутствие целого, хорошо не только тем, что вы раньше получаете выгоду от своего труда, но также и тем, что в вас укрепляется уверенность в себе, а окружающие начинают верить в ваш успех.

Способ замены большого усилия серией малых позволяет обходиться без посторонней помощи при выполнении работы, требующей значительных физических усилий, что не может не быть приятным человеку, который избегает утруждать себя просьбами.

Если, к примеру, надо передвинуть тяжёлый шкаф, вы, может быть, сумеете сделать это даже в одиночку — если будете, слегка приподнимая один его край, заставлять другой делать маленькие шаги то одной, то другой стороной. Конечно, надо предварительно максимально облегчить передвигаемый шкаф, и это тоже будет разложением большого усилия на несколько малых.

Еще один мебельный пример. Мне как-то пришлось собирать многосекционный шкаф одному. Он состоял из невысоких нижних секций, на которые ставились высокие и тяжелые верхние. Поднять верхнюю секцию я был не в состоянии. Я поднимал край верхней секции, надвигал его на картонную коробку, плотно забитую книгами, и опирал на неё. Потом поднимал другой край, пользуясь коробкой как опорой. Край оказывался на уровне нижней секции, и я ставил его на неё, а потом завершал подъём первого края. Обошлось даже без царапин на мебели и без раздавленных пальцев у меня.

Пресловутый метод научного тыка состоит в опробовании разнообразных действий, которые могут хоть на каком-нибудь основании привести или приблизить к нужному результату. Разумеется, он применим лишь в случаях, когда неудача не ведет к чрезмерным потерям или когда некуда деваться.

Частичная альтернатива методу научного тыка — метод изучения инструкций. Но в отличие от первого, этот второй не может привести к великим (или хотя бы локально полезным) открытиям, поэтому творческие личности, вроде меня, нередко им брезгуют. Ещё одна причина пренебрежения инструкциями — отвратительный стиль очень многих из них. Кроме того, инструкции (и время их читать) бывают в наличии отнюдь не всегда, тогда как интуиция, чрезвычайно развивающаяся при регулярном использовании метода научного тыка, будет с вами неизменно.

Конечно, я категорически против, чтобы, к примеру, какой-нибудь хирург, взявшийся ковыряться — упаси Боже! — во мне самом, обращался к методу научного тыка, но, скажем, в программировании, этот метод составляет украшение арсенала всякого уважаемого специалиста.

Если бы этот метод не творил чудес на моих собственных глазах, я, конечно, не стал бы его описывать. Разновидности метода удара по корпусу — метод сотрясения корпуса, метод подёргивания за провода, метод пошатывания блоков, метод доставания и вставления блоков.

В армии я заведовал высотомером — радиолокатором с качающейся в вертикальной плоскости антенной, используемым для определения высоты целей. Наработка на отказ у этого устройства была примерно часов восемь, поэтому каждый второй или третий день я занимался его починкой. Поскольку устранить все без исключения неисправности на нём было невозможно, я нередко старался к ним приспосабливаться. Однажды антенна перестала качаться, но в процессе борьбы с этой неисправностью обнаружилось (не помню уже, каким образом — наверное, методом научного тыка), что качание инициируется, если вытащить и снова затолкать в шкаф блок управления качением. Чёрт знает почему, но это срабатывало. Впоследствии всякий раз по включении высотомера на боевую работу я нёсся на холм, на котором размещалась вращающаяся передающая кабина, вскакивал в неё (стараясь не поломать себе ноги, если её начнут вращать), дёргал за блок и поскорее сматывался. Это длилось несколько месяцев, пока командир роты — большой любитель порядка при полном отсутствии вкуса к «философии техники» — не поставил вопрос ребром.