Николай Лединский - Совмещение пределов. Откровения египетской мумии

– Ты сказал, что расе атлантов предшествова­ли три расы. Почему нам ничего о них неизвестно?

– Бесполезно говорить о жизни первых двух рас, поскольку их следы безвозвратно потеряны за истекшее время. Остатки третьей расы недо­ступны, так как искать их надо в ядре Земли. Не удивляйся. Первоначальный библейский океан, покрывавший сплошь всю поверхность планеты, образовался потому, что суша была засосана, по­глощена ядром. Материку Гондвана еще предсто­яло возникнуть.

– Он существовал до Атлантиды?

– И стал ее территорией.

– Первые слова Библии «вначале сотворил Бог небо и землю» относятся к какой расе?

– К четвертой. Подумай сам: если до этого зем­лю покрывала водная стихия, значит, необходимо было создать атмосферу и сушу, чтобы иметь воз­можность для развития расы разумных существ.

– А до атлантов разве не было неба и земли?

– Вы представляете землю как почву. Атланти­да, конечно, жила на такой почве. Поэтому, кста­ти, от нее и сохранилось кое-что. Но бывает ведь Другая земля. Если нет кислородной мантии вокруг планеты, то нет и привычной почвы, которую вы знаете. Во времена третьей расы была некая дру­гая земля. Она отличалась и по форме, и по хи­мическому составу... Но знать это вам ни к чему.

– А у атлантов была такая же, как у нас, серая почва?

– В воспоминаниях индейцев ее называют красной землей. Я говорю об индейцах племени Майя. В Мексике и теперь можно еще найти нечто похожее... Два места на планете тебе надо бы уви­деть своими глазами – Мексику и зону Мрамор­ного моря.

На следующей неделе, накануне пятницы, меня свалил обыкновенный грипп. Я не поехал к жре­цу. Страшно переживал по этому поводу: «Как он отреагирует? Бросит меня? Накажет? Простит?» Вдруг на второй день болезни я увидел возле себя астральную дощечку с непонятными знаками и символами. Она повисла прямо передо мной, по­том переместилась в сторону. Тогда я не понял ее смысла и назначения.

Поправившись, прибежал в музей. Батюш­ки, точно такая дощечка в Египетском зале под стеклом витрины! Рядом надпись. Оказывается, в Древнем Египте подобные дощечки привязыва­ли к трупу бедняков, они заменяла саркофаг. И её-то Па Ди Ист приставил ко мне! Зачем? Было ли это заклинанием от болезни или приготовлением меня к похоронам в соответствующем ранге?..

– Я вылечил тебя, – ответил жрец на мои мыс­ли. – Я никогда никого не лечил, а для тебя сделал исключение. Тебе не надо беспокоиться по поводу наших бесед. Должны успеть, – добавил он задум­чиво.

– А разве перерыв и нерегулярность не имеют теперь значения?

– Раньше имели, потому что надо было попа­дать в одну и ту же луну. По техническим причи­нам, как вы говорите, это было необходимо. А те­перь произошла своего рода акклиматизация.

– Твоя акклиматизация?

– Остается только выяснить вопрос, что такое «я», и тогда все будет понятно. «Я» – это то, что говорит с тобой. Правильнее было бы назвать его «мы».

– Мы – это кто?

– Мы – это ты, а ты – это я. Ты говоришь «я» и даешь ток...

– Ты – это я? Мы что же, едины?

– Да, и тебе не нужны ноги.

– Ты смеешься?

– Я смеюсь, потому что ты ведешь себя, как ребенок... мой ребенок.

– А ты – мой отец?

– Не твой, я – наш... Мы – наш отец.

Дух Па Ди Иста замолк. Но в моей голове по- прежнему продолжался привычный в наших бесе­дах перестук молоточков – значит дух не уходил. Учитель приготовился к очередному философско­му уроку.

– Ты не думаешь изменить расписание заня­тий? – поинтересовался я.

– Верховный жрец приходит, когда хочет. Не нервничай. Ты получишь все, что тебе надо, – строго отвечал мудрец.

– Можно ли определить меру гармоничнос­ти? – спросил я, задавая тему урока. Па Ди Ист незамедлительно отреагировал:

– Мера – это отсутствие отклонений. Напри­мер, если человек, зарабатывая на жизнь, обес­печивает свое существование, это не уклонение, а норма. Но если человек все подчиняет сколачи­ванию капитала, он урод.

– Где же начинается отклонение?

– Очень просто. Человек с отклонением толь­ко и занят им. Смотри, что интересует человека в Первую очередь. Если интересы развиты в равной мере, внутренние шумы минимальны и человек слышит то, что находится за пределами его физи­ческой сущности, – высшие миры.

– У человека столько интересов, как же соста­вить гармонию?

– Это определяется гармоничностью развитос­ти мозга. Если все запрограммированные функ­ции отлажены, не подавляют друг друга, то они способствуют высшему назначению человека.

– Разве нет таких людей, которые усердно и успешно занимаются всем подряд, не служа вы­сшим идеалам?

– У таких есть своя житейская правда – так они ее называют, – и она не всегда ложна, а по­рой даже мудрее, чем мудрость философов. И она доставляет им счастье.

– А есть вообще счастливые?

– Есть.

– И что же такое счастье?

– Счастье, когда все основные функции раз­виты и при этом еще остается возможность на­слаждаться жизнью. Если человек правильно жи­вет, он получает необыкновенное наслаждение. Главное, надо, чтобы ни одна из функций не была гипертрофирована. С такими счастливцами об­щаться выпадает редко, но интересно. Они ра­дуются не только удаче, но и лучу солнца, капле росы...

– Что же такое мера? Субъективное чувство?

– Это чувство разумности, задающее всему разумные пределы.

– Я смогу когда-нибудь достичь гармонии?

– Гармония недоступна людям, хотя к ней многие стремятся. Были, конечно, такие, которые ее чувствовали.

– И первый среди них, наверное, Сократ?

– Нет. Сократ вырабатывал свою философию в муках. Да, он принял смерть, но это не доказа­тельство гармоничной личности. Сколько рождено философий, и все для того, чтобы достичь смире­ния в смерти. А в гармонии преуспел разве что Будда.

– Его можно сравнивать с обыкновенными людьми?

– Будда не был пророком. Он был именно простым смертным, нашедшим меру жизни. Мера дала ему ощущение Высшего знания, а то, в свою очередь, подарило необыкновенное наслаждение. Посмотри, какое блаженство запечатлено на всех его изображениях! В отличие от Будды, лицо кото­рого светилось улыбкой, спокойствием и благородс­твом, на лице твоего современника ты читаешь боль, отчаяние и злобу. «Герника» Пикассо– вот ваш портрет. Вы испытываете внутри себя кош­мар. Покоя нет. Даже Сына Божьего Иисуса вы изображаете на кресте, согласно своим представ­лениям, в диких страданиях.

– Значит, чтобы достичь гармонии, надо жить, как Будда?

– У каждого времени своя жизнь и мера ее. Ищи золотую середину. Успокоение не в филосо­фии и не в материальной жизни, а в их правиль­ном соотношении. Сначала ты должен найти его в самом себе. Избавься поскорей от лжи: от нее главный вред.