Фредерик Оливер - Гражданин двух планет

Мы могли говорить, видеть, слышать и быть видимыми теми, с кем хотели общаться, причем на любом расстоянии и без проводов, но с помощью магнитных токов Земли. Истинно, мы никогда не знали боли расставания с друзьями. Мы легко контролировали все коммерческие дела на самых отдаленных своих территориях. При необходимости наши войска обернулись бы вокруг света за один день. Однако, все это было возможно, только пока у нас в руках находились наши механические и электрические изобретения, ценность которых посейдонцы необоснованно преувеличивали. Ведь если бы самого известного ученого Ксиоквифлона, допустим, заперли в темницу, то ему не помогли бы все его познания. Лишенный привычных приспособлений и средств, он потерял бы надежду что-либо увидеть, услышать или сбежать без посторонней помощи, ибо его чудесные способности находились в полной зависимости от творений его интеллекта.

Но не таковы были жители Суэрна и Некропана. Попади в темницу любой из них, он мог бы тут же беспрепятственно выйти, подобно Савлу из Тарса, и никто из нас не сумел бы помешать ему. Он мог видеть и слышать на любом расстоянии без всякого нейма; умел пройти даже сквозь вражеский строй, оставаясь невидимым. Так на что же годились наши достижения по сравнению с достижениями Суэрна и Некропана? Какой смысл использовать военные средства против людей, каждый из которых одним только взглядом, сверкающим страшным светом воли, мог вызвать невидимые силы Ночной Стороны, и неприятели скорчивались, как зеленые листья в опаляющем дыхании огня? К чему ракеты, если тот, на кого они нацелены, был способен моментально перехватить их на лету и заставить приземлиться у своих ног, как легкий пух чертополоха? Что пользы во взрывчатых веществах, пусть и гораздо более мощных, чем нитроглицерин, которые сбрасывались с вэйлуксов, парящих на высоте нескольких миль в голубом своде небес? Ровным счетом никакой, если противник одним только взглядом и совершенным контролем над неведомыми нам силами Ночной Стороны мог легко остановить падающую смерть и вместо того, чтобы погибнуть самому, уничтожить и наш корабль, и его живой груз.

Обжегшись, ребенок боится огня. Давным-давно атланты хотели покорить эти народы, но потерпели сокрушительное поражение. К счастью, в намерения победителей не входило завоевать нас, а лишь дать нам отпор. Потому впредь мы стали жить в мире. На протяжении последовавших долгих столетий и Посейдонию заботила исключительно оборона страны, захватнические планы были забыты ею. И благодаря такой перемене между нашими тремя народами установились дружеские отношения.

Атл, наконец, узнал многое о том, как применять магнитные силы, чтобы уничтожить своих противников, и прекратил использовать ракеты, снаряды и взрывчатые вещества в качестве средств защиты. Но знания суэрнианцев все еще были намного полнее наших. Мы своими магнитными разрушителями сеяли смерть лишь на ограниченной территории вокруг операторов. Они же могли бы поразить любую точку, независимо от расстояния. Наши устройства губили все без разбора на роковой территории: все живое и неживое, всех людей, своих и чужих, животных, деревья — всех ждала одна и та же участь. А их средства были под контролем и поражали только конкретного намеченного врага в самое сердце, не уничтожая бесполезно другие жизни, даже не задевая никого, кроме, к примеру, генералов или главнокомандующего армией противника.

Все это было мне хорошо известно. И теперь принц Менакс просил меня отправиться с важным поручением именно в Суэрн, землю которого я уже давно мечтал увидеть. Искренне обрадованный тем, что мое желание, наконец, сбудется, я спросил о сути поручения:

— Если зо астик скажет, что от меня требуется, он утолит мое возрастающее любопытство.

— Это я как раз и собираюсь сделать, — отозвался принц. — Мы хотим послать правителю Суэрна подарок в знак признательности за дары из гемм и золота, присланные им Рею Уоллуну. Правда, существует предположение, что эти подношения сделаны лишь для того, чтобы побудить нас принять к себе полторы сотни женщин из числа военнопленных, чем-то помешавших Эрнону — императору Суэрна. А нам не пристало получать подачки. Хотя женщинам и будет позволено пока остаться здесь или отправиться, куда они пожелают, — за исключением Суэрна, въезд в который им запрещен, — решено не просто принять дар, но сделать ответный жест. Так постановил Совет на последнем собрании. — Менакс умолк, встал со своего ложа, подошел ближе к камину и продолжил:

— Кажется, женщины принадлежат к довольно влиятельным кланам народа Салдии — страны, чьи земли простираются далеко на запад от Суэрна. Салдийцам никогда прежде не приходилось испытывать на себе суэрнианскую мощь, они и не предполагали, как может изливаться ярость Инкала через Его сынов из Суэрна, ярость, скашивающая врагов так же, как серп жнет колосья во время жатвы. У Эрнона много плодородных земель. Желая обладать ими, невежественные дикари и бросили Рею Суэрна вызов к войне. Эрнон ответил, что не собирается воевать, но если кто придет к нему с копьями и луками, закованный в броню, то горько пожалеет, ибо Иегова — так суэрнианцы предпочитают называть Того, Кого мы зовем Инкалом, — защитит его и его народ без битв и кровопролития. На это варвары ответили насмешками. Они собрали огромную армию, многочисленные обозы и примчались, чтобы разорить владения Суэрна. Но подожди-ка, в этом зале есть человек, который, несомненно, расскажет тебе больше и лучше, чем я. Мейлзис, — обратился принц к своему телохранителю, — приведи сюда вон ту светловолосую чужестранку.

Мейлзис подошел к незнакомке, которую я заметил, как только вошел в апартаменты Менакса; та поднялась легко и грациозно, невольно вызвав мое восхищение. Не торопясь, она поправила свой наряд, будто не спешила выполнять приказание старшего по положению, только потом приблизилась к принцу. Он спросил почтительно:

— Не соблаговолишь ли ты рассказать и мне то, что поведала моему подданному? Я знаю, что рассказ твой весьма интересен.

Пока он говорил, чужеземка смотрела не на принца, а на меня, смотрела не вызывающе, но пристально, во все глаза, хотя, возможно, и не осознавала этого. В ее взоре была такая магнетическая сила, что мне пришлось смущенно отвести глаза в сторону. Но даже сделав это, я все еще чувствовал на себе ее взгляд. Между тем девушка заговорила на посейдонском языке, что было явным признаком ее высокой образованности:

— Если тебе, зо астик, доставит удовольствие то, что ты просишь меня сделать, то мне тем более. Мне также приятно повторить все для твоего молодого придворного. Однако, я хотела бы, чтобы твоя дочь не присутствовала при этом, — прибавила она, понизив голос и бросив неприязненный взгляд на Анзими, которая сидела неподалеку и делала вид, будто читает книгу, хотя на самом деле внимательно прислушивалась к нашим словам. Должно быть, принцесса уловила суть сказанного чужестранкой, поскольку тут же встала и поспешно покинула зал. По-видимому, мне не удалось скрыть разочарования, вызванного поступком салдийки и чувством, ставшим его причиной, так как она прочла мои мысли и от досады даже прикусила губу.