Фредерик Оливер - Гражданин двух планет

— Нет надобности стоять. Не хочешь ли ты присесть справа от меня, а ты, Цельм, устроиться по левую руку? — спросил Менакс, опустившись на диван.

Когда я сел и приготовился слушать, к нам почтительно приблизился слуга Мейлзис.

— Твои придворные и дамы астикифлона испрашивают разрешения тоже присутствовать при этом рассказе, — сказал он принцу.

— Думаю, нет причин отказывать им, — ответил Менакс и добавил: — Принеси сюда нейм и поставь рядом с нами, чтобы редактор Хроник тоже мог получить эту информацию.

Воспользовавшись разрешением, все вскоре собрались вокруг нас; кто-то устроился на низких сидениях, а вельможи, знакомые с обычаями своего принца, просто улеглись на богатых бархатных коврах, устилавших мраморный пол.

По распоряжению принца телохранитель принес пряное вино, и мы, потягивая бодрящий напиток, изготовленный без применения брожения, услышали от чужеземки следующую историю:

— Полагаю, вы знакомы с моей родной страной, поскольку имеете торговые отношения с ее народом. Все здесь присутствующие также наслышаны о том, как наш великий правитель — мой отец пошел с огромной армией против ужасных суэрнианцев. О, как мало мы знали об этом народе! — воскликнула она, сжав свои маленькие изящные руки. — Мой отец собрал и возглавил войско в шестнадцать тысяч человек. Столько же находилось и в обозах, которые должны были обеспечивать боеспособность армии. Нашей гордостью являлась кавалерия — бесстрашные и верные ветераны, жаждущие крови врага. Войска были замечательно вооружены сверкающими копьями и пиками…

Услышав этот панегирик столь примитивному вооружению, мы не смогли подавить невольные улыбки. Казалось, это смутило салдийскую принцессу, но ненадолго:

— Мы неслись, как лавина, захватывая все, что попадалось на пути! И когда через много дней приблизились к столице Суэрна, то предвкушали легкую победу, ибо захваченные пленники сообщили, что вокруг города нет ни стен, ни иных защитных сооружений. Даже армия их не была собрана, чтобы достойно встретить нас. До сих пор мы нигде не встретили сопротивления, поэтому почти не было и кровопролития. Наши воины довольствовались тем, что ради забавы мучили пленных, прежде чем отпустить их на свободу.

— Ужас! Безжалостные варвары! — прошептал Менакс.

— Что вы сказали, мой господин? — быстро переспросила девушка.

— Ничего, принцесса, ничего. Я просто представил себе величественное шествие салдийских войск. Пожалуйста, продолжайте.

Приблизившись к городу, мы встали боевым порядком на краю не глубокого, но широкого ущелья, в котором Рей Суэрна вопреки всем правилам обороны так неразумно расположил свою столицу, и отправили к нему посла с поручением предложить наши условия. Но в ответ к нам вместе с нашим послом пришел лишь один старик без оружия. Нет, с нем нельзя сказать «старик», точнее будет — немолодой человек, потому что он был высокого роста, с прямой осанкой воина и такой достойной наружности, что нельзя было смотреть на него без восхищения. О, он выглядел, как само воплощение силы! Я должна бы ненавидеть его, но невольно залюбовалась им. Будь он моложе, я бы посваталась к нему и добилась того, чтобы он стал моим супругом.

Столь неожиданное замечание рассказчицы вызвало изумление у слушателей, а принц Менакс спросил напрямик:

— Принцесса, правильно ли я понял тебя? Ты сказала, что сама посваталась бы к мужчине? Разве у вас право инициативы в любовных делах принадлежит женщине? Я думал, что хорошо знаю обычаи разных стран, как древних, так и более молодых, но этот мне совсем незнаком. Однако, странных вещей следует ожидать от… гм… народа, который… известен посейдонцам лишь своей многочисленностью.

— Почему бы тебе не быть откровенным, зо астик? Говори прямо, что думаешь. Ведь атланты, почитающие себя цивилизованными людьми, считают нас ниже себя, хотя наши обычаи совершенно неизвестны вам.

Принц Менакс покраснел от смущения и, поскольку не привык увиливать, сказал извиняющимся тоном:

— Я признаю, что откровенность — хорошее качество. Поверь, принцесса, мне просто не хотелось ранить твои чувства.

Салдийка неожиданно звонко рассмеялась:

— Зо астик, позволь поведать тебе, что в Салдии человек любого пола волен ухаживать за своим избранником или избранницей. А почему бы и нет? Полагаю, это правильно. И я буду следовать нашему обычаю, если когда-либо полюблю. Мой избранник должен быть хорош собой и отважен, как лев пустыни. И не важно, откуда он родом.

— Благодарю за разъяснение, принцесса, — сказал Менакс. — Если ты не возражаешь, нам бы хотелось услышать, что было дальше.

— А вот что. Мой отец спросил этого величественного старца: «Что сказал твой правитель?» Тот ответил: «Передай чужеземцу, чтобы он не будил гнев мой, ибо велико будет его поражение, если он не послушает меня. Страшен гнев мой». «Что? А где же его армия? Я что-то не вижу ее». — Отец засмеялся так, как смеется опытный воин, когда его пугают жалким сопротивлением. «Вождь, тебе лучше уйти, — произнес посланник сурово. — Я и есть Рей Суэрна и вся его армия. Оставь эту землю сейчас, ибо, ослушавшись, ты уже не в силах будешь сделать это. Уходи, прошу тебя!»

«Ты — Рей?.. Безумец! — вскричал мой отец. — Я говорю тебе, что солнце еще не перейдет в другой знак, как ты пожалеешь о своих словах! Либо ты сейчас же пойдешь, соберешь своих воинов и сразишься с нами, либо я пошлю твою голову твоему народу. Другого выбора у тебя нет. Следующим утром я нападу на вас и разрушу твой город. Но до этого срока ты можешь не бояться за свою жизнь — я не трону безоружного противника. Иди. Мой враг должен быть достоин меня!»

«Вождь, скажи, ты слышал когда-нибудь о способностях суэрнианцев? — спросил Рей. — Да?.. И ты не поверил?.. Напрасно. Еще раз заклинаю тебя, уходи с миром, пока еще можешь сделать это!»

Последние слова окончательно рассердили моего отца. «Это твой ультиматум? Так быть посему! — воскликнул он и отдал приказ командирам своих легионов: — Постройте войска! Мы захватим этот город прямо сейчас!»

Две тысячи наших лучших бойцов, мужей могучего телосложения, каждый из которых мог бы унести вола на спине, мгновенно заняли свои места в строю, готовые ринуться на вражескую столицу, ведя за собой менее опытных в брани. Я никогда не забуду эту величественную картину. Никогда! Такая мощь! Но взглянув на наших людей, суэрнианец опять заговорил:

«Повремени с этим приказом, вождь. Это твои лучшие люди?»

«Да».

«Те ли это люди, о которых мне сказали, что они глумились над моим народом ради забавы и, называя нас трусами, говорили, что все, кто не оказывает сопротивления, по их мнению, должны быть преданы смерти?»