Гузель Хуснуллина-Махортова - Мастер Судьбы. Ты сможешь всё

«Сливание» границ может происходить по нескольким причинам. Ребёнок воспитывался в авторитарной, агрессивной семье, где часто становился жертвой физического, эмоционального, сексуального насилия. Непоследовательный стиль родительского воспитания так же может становиться причиной формирования комплекса жертвы. Ребенок в такой семье не знает, как к нему будут относиться в следующий момент, ударят или приласкают. За одно и то же действие, за один и тот же поступок, эмоцию, высказывание могут быть совершенно разные реакции от родителей.

Непоследовательный стиль воспитания является причиной формирования тревожности у ребёнка. Тревожность как постоянный эмоциональный фон у взрослого приводит к тому, что он постоянно вибрирует на энергетическом уровне, и это делает его уязвимым в общении.

Когда ребёнок воспитывается агрессивными, непоследовательными, авторитарными родителями, то для психологического выживания его восприятие затачивается под другого. Он вынужден постоянно сканировать эмоции родителей, не обращая внимания на свои. Рефлексия собственных чувств не развивается вообще или в недостаточном объеме.

В психологии есть понятие локус контроль. У взрослого с комплексом жертвы локус контроль внешний, то есть внимание, восприятие фокусируются на эмоциях другого, при этом личные эмоции выпадают из поля зрения вообще или вторичны по сравнению с эмоциями другого.

В агрессивной, авторитарной семье локус контроль заточен преимущественно на сканирование негативных эмоций взрослого, чтобы успеть вовремя увернуться от эмоционального или физического удара.

В то время как спектр положительных эмоций – доброты, нежности, сострадания – выпадает. Часто взрослый просто не может распознавать хорошее отношение к себе, потому что он его не понимает, точнее, не приучен распознавать позитивные эмоции.

Локус контроль может быть так же и внутренним, когда человек сфокусирован преимущественно на своих переживаниях.

Здесь возможен перекос в другую сторону. Опасность эгоцентризма, неспособности встать на позицию другого, понять его чувства, эмоции.

«Сливание» границ происходит у человека с внешним локус-контролем. Он просто не осознаёт, что его границы нарушают. Потому что локус-контроль у него где? Правильно, направлен на другого.

Взрослый с комплексом жертвы не распознаёт свои чувства, прежде всего боль, страх, хотя его постоянным эмоциональным фоном является тревожность. Мир жертвы несёт угрозу.

Он не в контакте со своей болью, он приучен её вытеснять, не чувствовать, складировать в бессознательном.

Вытесненные чувства боли, страха консервируются в зонах эмоционального напряжения. Я в своей книге «Жила-была девочка, сама виновата. От наивной дурочки к зрелой женщине» пишу, что законсервированные негативные эмоции подобны звёздам-чёрным карликам, пожирающим энергию. Это – постоянно кровоточащие раны души. Как запах крови привлекает хищную акулу в океане к раненому пловцу, так и наши вытесненные в бессознательное страхи и боль привлекают в нашу жизнь абьюзеров.

Сейчас очень популярна книга про подсознание, которое может всё. Конечно же имеется в виду изобилие во всех смыслах. Но когда в твоём бессознательном много страха и боли, как правило, в твою жизнь приходят те, кто причинит новую боль.

Мы вытесняем боль и страх, не чувствуем их, но это не значит, что энергия этих деструктивных чувств исчезла в никуда. Как вы знаете, закон сохранения энергии гласит – энергия не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда. Мы бессознательно отправляем позывные боли в пространство и оттуда приплывают, прилетают хищники. Человек с комплексом жертвы может стать преследователем и нападать на всех подряд. Либо его реакции несимметрично агрессивны, болезненны на стимулы окружающего мира.

Мировоззрение держится на фразе из романа Достоевского

«Преступление и наказание»: «Тварь ли я дрожащая или право имею».

Есть третий путь – стать спасателем. Спасать других, потому что чувствуем боль других, но не свою, либо бежим от своих проблем, страхов. Спасатель опосредованно вступает в контакт со своей болью через боль другого. На самом деле нам нужно спасать самих себя, а не других.

Не устаю цитировать Серафима Саровского: «Спасись сам и тысячи вокруг тебя спасутся».

Но спасатель – уже более высокий уровень личностного развития, чем абьюзер или жертва. Спасать или нападать? Это постоянный бег от одной вершины треугольника к другой: жертва – спасатель – абьюзер. Задача в том, чтобы выскочить из этого треугольника страданий.

У меня была возможность наблюдать циклический характер проявления сценария треугольника Карпмана на протяжении нескольких поколений. Дореволюционный геноцид проявился в сексуальном насилии, убийствах в третьем и четвёртом поколениях.

Не хочу растекаться мыслью по древу, поясняя почему психологический опыт, закреплённый на генетическом уровне, передаётся через поколение.

Я работала сначала с дочерью, а потом с мамой. В коммуникативных группах этих женщин были либо абьюзеры, либо абьюзированные, много насильственных смертей. То есть геноцид, страх насилия материализовался либо непосредственно в жизни, либо в ком-то из окружения. Сталкивая тебя лицом к лицу насилием, оно – пространство – как будто бы говорит тебе: «Посмотри, я есть! Это было. Сделай же что-нибудь с этим!».

Важно вступить в контакт с личной жертвой.

Почему жертве трудно выстраивать свои границы? Потому что в детстве рядом со всемогущими агрессивными родителями она подавляла свою агрессию. Но тут и табу, которое передается, запрет на генетическом уровне – на родителя нельзя проявлять агрессию, нельзя защищаться. И поэтому механизм подавления агрессии усваивается, и дальше ребенок с ним идет по жизни.

Получается так, что вместо того, чтобы отстаивать свои границы в момент нападения, мы прогибаемся, становимся вогнутыми, а в идеале должны быть ровными. Непоколебимость личных границ достигается за счёт контакта с агрессией. Абьюзер должен чувствовать на бессознательном уровне, что может получить сдачи от потенциальной жертвы.

«Сливание» границ равноценно потере энергии из-за того, что часть её уходит на привычное с детства сдерживание агрессии. Потеря энергии в момент токсичного контакта может быть связана с тем, что она направляется внутрь, а не вовне.

Здесь может сработать эффект пружины – чем интенсивнее происходит сдавление пружины, тем больше мы ей придаём инерции для выпрямления.

Унижение нельзя терпеть бесконечно. Феномен Питера Брейвика, казанского стрелка связан с травлей окружения. И жертва, как Родион Раскольников, может воскликнуть: «Тварь ли я дрожащая или право имею!». Взять в руки топор или оружие, стать членом экстремистской группировки.