Гузель Хуснуллина-Махортова - Мастер Судьбы. Ты сможешь всё

Миссия преследователя на метафизическом уровне как раз и заключается в том, чтобы жертва перестала идентифицировать себя с травмой. Стать преследователем на символическом уровне значит не только почувствовать свою силу, но и уметь сдерживать её.

Нас бьют до тех пор, пока мы на это соглашаемся.

Недавно в терапию пришла девушка модельной внешности после курса реабилитации в клинике неврозов, где оказалась в результате систематических побоев любовника.

Оставим за скобками причины такого жестокого обращения, таящиеся в глубинах бессознательного. Сама имела возможность неоднократно убедиться, как она может доводить до белого каления. На мой посыл, что мужчина не вправе бить женщину, девушка с недоумением спросила: «А разве можно защититься от мужчины?».

Если Селли из «Лиловых цветов» может только выживать, София за малейшую попытку агрессии бьёт кулаком в лицо обидчику, то моя клиентка, защищаясь, психологически измывается над преследователем, по её словам, «прикалывается».

Физическое насилие как следствие психологического.

Инстинкта самосохранения нет, но есть провокационные сценарии поведения, буквально затаскивающие в садо-мазохистические отношения любого, кто окажется рядом.

Выход для этой клиентки, как и для многих других, в бунте, злости против самой себя и окружающих.

Провокационные сценарии поведения Алёны (назовём клиентку так) созданы раненым ребёнком. Ребёнок-жертва насилия взрослых, инициируя насилие, получает иллюзию контроля над поведением окружающих.

Такая стратегия вырабатывается в том случае, когда ребёнка либо залюбливают, либо подвергают вербальному, физическому насилию. Непредсказуемый, непоследовательный стиль воспитания, поведения родителей – самый мощный фактор формирования тревожности. Когда ребёнок плохо себя ведёт, он понимает, что его наказывают за дело. А когда его бьёт мама из-за ПМС, он не понимает в чём его вина.

В душе раненого ребёнка одновременно живут жертва-спасатель-преследователь.

Незаживающая рана наших детских травм может навечно пригвоздить нас к кресту и мы будем считать, что мы и есть эта незаживающая рана. Но рана может стать порталом и ресурсом для перехода на другой уровня сознания и, следовательно, жизни.

Всё зависит от нашего отношения к трагическим событиям, которые повлекли раскол психики. Мы уже приходим в этот мир, неся в генетической памяти травмы наших предков. Возможно, вы тот самый, в ком боль отвержения, боли, обиды переполнит чашу терпения. В вашей душе начнутся тектонические сдвиги.

На вас завершится старая программа рода и вы выйдете за пределы рода, подняв его на новую ступень, заложив основу для развития новой ветви фамильного древа.

Первый шаг на пути воскресения – вступить в контакт с подавленной агрессией и канализировать её. Направить агрессию на созидание новой личности, достижения новой ступени в социуме.

Мы сражаемся с личными демонами и демонами, доставшимися нам в наследство, не ради битвы. Нам не нужна бесконечная война ради войны. Мы сражаемся для созидания и исполнения своего высшего предназначения.

Мы сражаемся с личными демонами жертвы-преследователя, чтобы вынуть меч из камня бытия, подобно королю Артуру, и воскреснуть для свободного полёта между Земным и Небесным.

Социометаморфоз нам нужен для того, чтобы, сразившись с личными демонами, выполнить Предназначение, предписанное Творцом в социуме.

На всех этапах развития раненый ребёнок становится дьявольским наваждением, убеждающим взрослого в том, что мир полон насилия, лишая веры в себя и Бога. Страх новой боли заслоняет нас от Миссии.

Вспомним героя из сказки Андерсена «Тень». Молодой учёный влюбляется в прекрасную незнакомку из дома напротив. Позавидовав собственной тени, которая может свободно перемещаться и достигать балкона девушки, отпускает её погулять. Освободившаяся Тень, обладая способностью выведывать потаённые мысли, секреты людей, разбогатела и заняла высокое положение в обществе. И даже готовится жениться на принцессе жаркой страны, куда отправляется её хозяин для лечения.

Накануне свадьбы Тень является к бывшему хозяину и требует, чтобы теперь он стал его тенью, которой лишён. Хозяин отказывается и тогда Тень делает так, что его казнят.

Психологический смысл сказки заключается в том, чтобы Тень знала своё место, нельзя давать ей свободы действий, иначе она может поработить вас и сломать жизнь.

Жертва – это теневая часть психики, сформировавшаяся в результате насилия, способная с помощью страха, чувств вины и стыда, создавать реальность и программировать поведение человека в искажённо воспринятой реальности.

Основной внутренний конфликт на уровне жертвы – между детской беспомощностью, бессилием и потенциалом силы взрослого человека. Когда мы идентифицируем себя с раненым ребёнком, мы видим угрозу во всём и нападаем на окружающих, в то время как это наш внутренний перформанс между жертвой и преследователем. Мы действуем из картинки в своей голове, а не из объективно воспринятой реальности.

Мы встречаем преследователей во взрослой жизни не для того, чтобы бесконечно пребывать в роли жертвы. Но исключительно чтобы вступить в контакт с собственной Тенью, разрешить конфликт между бессилием и беспомощностью и внутренним потенциалом. Внутренний конфликт нам нужен, чтобы имагинальные диски, заключённые в теле гусеницы, пришли в движение и превратились в крылья.

В социометаморфозе мы встречаем неожиданных врагов. Первые живут в пространстве нашей души – семейные программы, личные комплексы, произрастающие из детских травм, вторые подкарауливают нас снаружи в виде предписаний социума.

Наши партнёры часто «помогают» нам встретиться лицом к лицу с внутренними проявлениями зла, являясь зеркальным отражением наших теневых программ.

Если в твоей душе живёт раненый ребёнок, а во взрослой жизни ты идентифицируешь себя жертвой, то рано или поздно в твоей жизни появится ОН (а) – психологический абьюз.

Перейдём от общих фраз и метафизических сравнений к психологической конкретике. Как понять, что ты идентифицируешь себя с жертвой, когда это происходит на бессознательном уровне? Ты, собственно, и жертвой являешься, потому что не осознаёшь, что находишься во власти детской травмы, всю жизнь бежишь от прошлой боли вместо того, чтобы остановиться и принять её.

Может показаться, что, призывая признать свою травму, я повторно причиняю боль.

Есть расхожие мнения, что нужно забыть детскую боль, посвятить себя делу, светлым целям и не копаться в прошлом. На пути не смотри в зеркало заднего вида, смотри в лобовое. Во всём нужен разумный баланс. Да, мы смотрим вперёд, но и не отсекаем памяти. Нерешённые задачи наших предков – бремя нашей психики и личной программы.