Гайк Октемберян - Посвящение Исиды. Том первый. Эта книга о дежавю, о потопе, о посвящении

К этому времени наша бригада взялась уже за ВТОРУЮработу в том, селе, куда мы уезжали дней на пять каждую неделю. Дядя одноклассника стал уже себе позволять продолжительное время ОТСУТСТВОВАТЬтам, где мы работали. Он пропадал на том грузовике, который нам ВЫДЕЛИЛИдля того, чтобы мы ездили с работы и на работу. И тут уже нам раза три-четыре пришлось идти пешком на обед с одной окраины села до другой его окраины, где находилась столовая. Дядя появлялся уже тогда, когда в столовой никого уже не оставалось. И он появлялся выпившим. И он ещё начинал чем-то возмущаться, чтобы бригаду, которую он оставил, оставить в чём-то ВИНОВАТОЙ.

Прошли ДВЕнедели после того, как я обещал встретиться с тем, кто продавал дом за одиннадцать тысяч, когда дядя снова появился пьяным на работе и стал только мешать остальным работать. Мне стало ясно, что так ДАЛЬШЕбольше не пойдёт. Я разозлился, бросил работу и уехал из этого села, чтобы встретиться с тем, кто мог ещё продавать тот дом. У меня появились опасения, что и этот дом уже может быть продан.

Меня же ПОТЯНУЛАменя отправиться в эти края возможность купить дом, а не работа. Если бы этот дом оказался бы уже проданным, мне уже ДЕЛАТЬбыло нечего в этих краях.

Я злился на себя за то, что не поехал через десять дней покупать этот дом, за то, что послушал тех, кто стал отговаривать меня от такой покупки, и сильно боялся того, что уже упустил остававшуюся ещё возможность купить дом. Но при всей тревожности мыслей, которые терзали меня, что-то успокаивало меня так, словно этот дом, всё равно, будет куплен именно мной, а не кем-то другим, словно он был закреплён за мной. Раз за разом мне приходилось возвращаться в ПАМЯТИк тому, как я почувствовал само согласие купить этот дом. И это чувство словно служило лишним подтверждением тому, что дом был закреплён за мной.

Хозяин этого дома всё ещё продавал его за ту же цену. И оказалось, что ему стало известно о том, что меня стали отговаривать от такой покупки, и он не стал даже переоформлять этот дом на своё имя. В этот день выяснилось, что мне ещё немного придётся подождать из-за того, что одна женщина, у которой были все НЕОБХОДИМЫЕпечати, оказалась на «больничном». Она могла выйти на работу через ДВА-три дня.

Пред человеком жизнь и смерть, и чего он пожелает, то и дасться ему.

Библия, Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова 15:17

И эти три дня и три ночи оказались для меня самыми мучительными. Я продолжал оставаться у той развилки, у которой НЕОБХОДИМОбыло СДЕЛАТЬокончательный выбор. НИЧЕГОхорошего не было для меня ни в одной стороне, ни в другой. Наступали какие-то времена, от которого нигде не получалось СКРЫТЬСЯ, которые готовы были нас похоронить. Меня мучил один вопрос в числе множества других: зачем тогда ДЕЛАТЬвыбор, если всё равно, нас скоро будут хоронить и там, и там? Почему же меня так изводила и продолжала жестоко мучить сила внутренней тревоги, если, всё равно, нам оставалось только пропадать? Значит, что-то ещё оставалось? Что? Возможность СДЕЛАТЬвыбор. Значит, была какая-то угроза худшего, Раз у меня не получалось отказаться от выбора, значит, остававалась угроза худшего, угроза какой-то непоправимой ошибки. Сильнейшие сомнения терзали меня и мешали мне СДЕЛАТЬокончательный выбор. Они мешали мне СДЕЛАТЬшаг в ту или другую сторону. Возможно, такое состояние вызывало встреча с Медузой Горгоной.

Но эти люди начали усиленно грести, чтобы пристать к земле, но не могли, потому что море всё продолжало бушевать против них.

Библия, Книга пророка Ионы 1:13

НАПРЯЖЕНИЕво мне усиливалось из-за того, что время шло, а у меня не получалось остановиться на чём-то и СДЕЛАТЬвыбор. «Грохот волн похоронных, не умолкавших в душе» не давал мне утвердиться на окончательном решении.

Покупка дома или отказ от неё была СВЯЗАНАс НЕОБХОДИМОСТЬЮ СДЕЛАТЬвыбор между Арменией и Алтаем. Сама подорванность нашего положения оставляла нам возможность купить билет только в один конец. Вернуться мы уже не могли. И эта подорванность уже СДЕЛАЛАвозможность совершить ошибку ВПОЛНЕощутимой. Ошибка могла оказаться только чудовищной и непоправимой.

Отец оставался для меня ОПОРОЙв жизни. Мне приходилось принимать решение и за него. И я сильно боялся того, что мне потом придётся потом ВДВОЙНЕмучиться из-за того, что с течением времени выяснится, что это я его за собой ПОТЯНУЛи как заживо похоронил. Мне было уже известно о том, что через несколько лет многое становится яснее, и я боялся этого и того, что могу оставить себя навсегда в чём-то ВИНОВАТЫМ. Мне уже грозили вечные муки за то, что я мог СДЕЛАТЬили чего-то мог НЕ СДЕЛАТЬ. Выбирать нужно было что-то одно из ДВУХ, но без права на ошибку. Моё решение ДОЛЖНОбыло быть только верным, чтобы СДЕЛАТЬверный шаг.

Для того, чтобы СДЕЛАТЬшаг нужна ОПОРА, нужно на что-то ОПЕРЕТЬСЯ, нужна уверенность в том, что и для следующих шагов не будет ПУСТОТЫпод ногами. Снаружи мне не на что было ОПЕРЕТЬСЯ. Всё было сомнительным. Ощущение НЕИЗБЕЖНОСТИпогружения во что-то худшее, опасения оставить себя навсегда ВИНОВАТЫМза то, что мог СДЕЛАТЬили чего-то мог НЕ СДЕЛАТЬ, вызывали во мне такой глубокий страх, что мне НИЧЕГОне оставалось, как зарываться в глубины ПАМЯТИ. Натиск сомнений заставлял вскапывать всё то, что давно выпало в осадок, и перекапывать всё это так, чтобы тщательно и хорошо пересматривать всё во взвешенном состоянии. И очень многое мне пришлось переживать заново и многократно. Во мне стали ОТКРЫВАТЬСЯстарые РАНЫ. И эти РАНЫжгли меня. Я превращался в сплошную РАНУ.

Человек не может иметь бога, который не был бы ограничен его собственными человеческими представлениями. Чем шире охват его духовного зрения, тем могущественней будет его божество.

Блаватская Е. П., «Разоблачённая Изида», том II, стр. 711

Перебирая и просматривая всё, из чего уже сложилось неизменное прошлое, всю СОБРАННОСТЬ ОТРАЖЕНИЙ ПАМЯТИ, я с величайшим НАПРЯЖЕНИЕМстарался проследить даже все мои чувства, которые владели мной до чего-то и после чего-то, чтобы понять то, что к чему же вело меня это неотступное чувство тревоги. Я понимал, что совершенно неслучайным было то чувство, которое побуждало меня увидеть тот дом, который только через тринадцать-четырнадцать лет, всё-таки, обнаружил. Это чувство с величайшей точностью провело меня сквозь такую толщу времени к этому дому, который я увидел только тогда, когда и ДОЛЖЕНбыл его увидеть. Такими путевыми знаками было отмечено вся дорога, пройденная мной, но этот знак был каким-то особенным и имел большее и более важное значение. Не случайно же я его увидел, когда меня стала изводить какая-то неотступная тревога. Мне многократно раз за разом приходилось спрашивать себя о том, что если бы я где-то, когда-то и в чём-то поступал бы иначе, то смог бы обнаружить этот дом или нет. И на этот вопрос я каждый раз отвечал себе, что нет. Если бы я стал изменять самому себе где-то и в чём-то из-за соображений выгоды, пошёл на какие-то унижения, постарался после окончания школы УЧИТЬСЯ ДАЛЬШЕ, согласился отправиться УЧИТЬСЯв военное УЧИЛИЩЕ, когда оказался в УЧЕБНОЙчасти, согласился остаться на сверхсрочную службу, то не смог обнаружить этот дом. Когда я пытался представить себя поступавшим иначе где-то и в чём-то, то сам себе становился отвратителен.