Гайк Октемберян - Посвящение Исиды. Том первый. Эта книга о дежавю, о потопе, о посвящении

Прошло лет ДВАДЦАТЬ, когда я узнал, что этот сон ДОЛЖЕНбыл сбыться на Алтае, в доме бабки одноклассника. Слева от меня стояла его мать, а за мной и чуть правее в углу стоял холодильник. Сон, сбывшийся в этот вечер, отличался какой-то нечёткостью, какой-то неразборчивостью, каким-то пепельным налётом, от того, который сбылся накануне. И похоже это было на то, как трудно бывает разобрать ОТДЕЛЬНЫЕслова в совершенно чужой и незнакомой речи.

Что же привело эту неприятную женщину в этот дом? Это выяснилось, когда она, наконец-то, спросила:

– А не дадите ли вы нам одного мужика ещё один огород выкопать?

– Хорошо. Завтра я с утра одного отправлю, – ответила ей мать одноклассника так, словно осознавала свою какую-то важность и значимость. И она даже ПРЕИСПОЛНИЛАСЬэтим осознанием.

– Завтра утром я приду, – сказал я, чтобы не оставлять какой-то НЕОПРЕДЕЛЁННОСТИ. Мне, всё равно, пришлось бы на следующий день «помогать» копать картошку на огороде бабки. Скорее всего, моему однокласснику не очень-то и хотелось «помогать» этой неприятной женщине. И мне этого не хотелось. Но я назвал себя, чтобы не дать СДЕЛАТЬэто кому-то другому и чтобы оставить в стороне одноклассника.

Было ясно, что эта неприятная женщина посчитала себя вправе «просить одного мужика», одного из ДВУХ, меня или моего одноклассника, пользуясь тем, что мы работали под начальством её мужа, как у источника каких-то их благодеяний. Видимо, она посчитала, что мы могли оставаться ещё чем-то ОБЯЗАННЫМИим и нам следует как-то отрабатывать те благодеяние, которые шли с их стороны.

И ДВАДЦАТЬ ВТОРОГОсентября я заметил мгновения уже виденного на том огороде, на котором пришлось выкапывать картошку.

Через неделю мать одноклассника сообщила мне об одном доме, хозяин которого недавно умер. Она сказала, сын умершего собрался продавать этот дом где-то за семь тысячи и через сорок дней после похорон. Мне нужно было подождать ещё недели ДВЕ.

На следующей неделе стало известно, что дом, который был намного меньше этого, оказался проданным за девять тысяч. Все, жившие в этом доме, вся семья, все четверо человек, погибли в автобусе, в который врезался грузовик, который тоже перевозил людей. Девятнадцать человек погибло. Уже поднялась волна тех, кто стали уезжать из Киргизии и Казахстана, и кто-то из них постарался ОБЯЗАТЕЛЬНОкупить этот дом. После этого, те кто собирался продавать дом умершего старого хозяина, стали ТЯНУТЬс продажей с надеждой получить раза в ДВАбольше денег.

Когда даётся ход одному, то ход другого пресекается. Волна тех, кто стал уезжать из Киргизии и Казахстана, словно пресекала моё намерение купить дом. Но неотступная тревога только продолжала изводить меня сильнее и продолжала меня жестоко мучить. Почему она не оставляла меня? Почему она меня так терзала и вызывала во мне такое НАПРЯЖЕНИЕ? У меня оставалась какая-то возможность что-то СДЕЛАТЬ? Какая возможность? Размером с игольное ушко, в которое мог пролезть даже верблюд? У меня не было окончательных ответов на вопросы, которыми был ОХВАЧЕН. Мне очень сильно не нравилось, что покупка дома будет СВЯЗАНАс человеческими смертями. Неотступная тревога не оставляла меня и словно продолжала удерживать меня в этом направлении.

В воскресенье, 13 октября, утром, в одиннадцать часов, сын дяди одноклассника отвёз меня на том грузовике, на котором мы ездили копать картошку, к дому, где жили те, кто сначала собирались продавать дом за семь тысяч. Мне нужно было узнать о том, что за сколько же они собрались его продавать. На мой стук в дверь вышел хозяин дома и после заданного мной вопроса как-то отстранился от меня и двинулся в обратную сторону. Это выглядело так, словно ему ни к чему и не о чем было со мной говорить. На ходу он ответил, что ему только остаётся взять молоток и стучать. Я не понял, что за молоток он собрался взять. Но тут ПОКАЗАЛАСЬего жена. Она поспешила выйти следом за ним, чем и помешала ему СКРЫТЬСЯот меня за дверью.

Она была ОХВАЧЕНАкаким-то радостным возбуждением, которое вызывало у неё сатанинскую щекотку. Видимо, чтобы объяснить мне кое-что, она сначала сказала о том, что «деньги же сейчас НИЧЕГОне значат», потом заговорила о том, что умерший был хорошим хозяином, что и жена у него была « РУКОДЕЛЬНАЯ». Эта « РУКОДЕЛЬНАЯ» жена, по всей видимости, умерла несколькими годами раньше. Зачем мне о ней нужно было говорить? Происходило что-то НЕПОНЯТНОЕ. Я не получил прямого ответа на свой вопрос, а вместо него услышал про какой-то молоток, про какую-то неизвестно когда умершую « РУКОДЕЛЬНУЮ» жену умершего недавно.

– Сколько вы просите за дом?

– Я не могу сказать. Мне осталось только молотком стучать.

– А кто мне может назвать цену?

– Вы будете называть.

– И что вы продадите дом за ту цену, которую назову?

– Нет.

– Почему? – спросил я.

– Я не могу называть цену. Вы будете называть, а я стучать молотком.

– Кто это «вы»?

– Покупатели.

И только тут мне стало ясно, о каком молотке он говорил. Он решил устроить как будто аукцион и при этом всячески уклонялся сказать прямо о своём желании продать дом тому, кто даст ему больше денег. Ему хотелось избежать того, чтобы ПОКАЗАТЬсвоё желание получить больше. Ему хотелось, чтобы всё выглядело так, словно он сам был как ни при чём, словно неизвестно откуда собралась какая-то КУЧАлюдей, чтобы кто-то из них смог больше дать ему денег за дом.

– Ну, и какая же сумма была названа?

– Я не могу называть. Это вы ДОЛЖНЫназывать.

– Ты же сказал, что у тебя в руках молоток, которым ты стучишь. Какую сумму ты услышал последней?

– Я не могу называть. Это вы ДОЛЖНЫназывать.

– Мне неизвестно о том, что какая сумма была названа последней. Меня в этом «зале» не было. Я не слышал того, что кто какие суммы предлагал. У тебя же был молоток! Как ты мог стучать, если не услышал той суммы, которую кто-то назвал? Какая цена прозвучала последней, когда ты стукнул молотком? Я этого не слышал, а ты не мог не услышать раз стучал.

Он замер, и у него ОКРУГЛИЛИСЬглаза. До его понимания, наконец-то, кое-что дошло из того, о чём я ему говорил, и он сказал:

– Шестнадцать тысяч.

– У нас нет таких денег, – сказал я, повернулся и ушёл.

То, что ему была названа такая цена, вызывало у меня сильные сомнения. Он назвал сумму, которую уже расчитывал получить. У нас не было столько денег. Названная сумма сразу провела черту, за которую нам хода не было. Мне себя не в чем было уже ОБВИНЯТЬ. Я не отказывался от возможности купить дом и старался двигаться в этом направлении. Это направление стало ЗАКРЫВАТЬСЯ ОТСУТСТВИЕМ НЕОБХОДИМОГОколичества денег.