Кристина Рой - Мечтатели

– Непременно.

– Но отчего же они не сделали этого раньше?

– Потому что у твоего отца ещё не было прочного положения в свете, благодаря которому он мог бы хорошо устроить её жизнь. Да и её отец не давал согласия на это замужество.

– Нет ли у вас фотографии моего отца?

Немного колеблясь, барон достал из кармана и подал Петру другое фото. На фотографии Пётр увидел молодого человека лет двадцати с красивым умным лицом.

Почти с суеверным страхом глядел Пётр на фотографию. Чем дольше он смотрел, тем сильнее непонятные чувства одолевали его. Он невольно перенёс свой взгляд с фотографии на барона, который стоял, прислонившись к стволу дерева. Немного помолчав, Пётр спросил:

– Вы мне подарите эти фотографии?

– Возьми себе фотографию матери. Другая тебе ведь не нужна… – печально произнёс инженер. – Если ты не можешь видеть его живого, зачем тебе его давнишнее фото? Твоя мать и на смертном одре была такая же, как на этой фотографии. Но отец твой очень изменился и постарел.

– Оставьте мне всё-таки и фотографию моего отца, господин инженер, хотя бы на время, пока вы здесь. Барон пожал плечами. Они молча пошли в сторону дома. У Петра было очень тяжело на душе из-за того, что он столь глубоко огорчил инженера. «Огорчая того, кто так искренно желает мне добра, исполняю ли я заповедь Иисуса Христа? Доволен ли Иисус мною? – размышлял Пётр. Бог заповедал нам любить и прощать. Родители мои, несомненно, согрешили. Грех их велик, и мне приходится всю жизнь нести в себе его последствия. Но они были ещё молоды, а искушений так много. Да и знали ли они Иисуса и принадлежали ли Ему? Конечно нет, иначе они исполняли бы его заповеди. Если они были воспитаны, как те господа, о которых рассказывал Степан, конечно, они не отдавали себе отчёта, как ужасен их грех пред Богом».

Тут Пётр вспомнил и свою собственную жизнь. Какой греховной она была! В своём легкомыслии он был так близок к падению. Его удержало тогда только одно желание – не быть в этом отношении похожим на своего отца.

Пётр не видел, с каким мучительным напряжением и страхом всё это время барон следил за его выражением лица; по нему легко можно было прочесть его мысли.

– Дорогой барон, – с мольбой сказал Пётр, – я уверен, что вы всё знаете. Расскажите мне всё, чтобы я, по крайней мере, знал, как это случилось. Тогда, пожалуй, мне будет легче смириться.

– Не так-то легко всё это тебе рассказать, да мы уже и пришли. Ты ведь ещё не завтракал, да и я сразу попрошу молока у твоей матушки. Подкрепившись, мы прогуляемся, и я тебе тогда всё расскажу, вздохнув, ответил инженер.

Старушка Крачинская очень обрадовалась нежданному гостю. Она радушно угощала его, чем только могла. С сочувствием она расспросила барона о болезни его покойной жены. Ей было тяжело видеть такого доброго и милого барина столь одиноким…

19. ДРУГ И ОТЕЦ

Весело было на лугу у Хратских; вся семья собралась вместе. Мужчины косили траву, женщины рвали её между низкорослыми деревьями и кустарниками. Дети прыгали и кувыркались по склону горы; их радость и веселье были беспредельны. Но все, как один, побросали свои занятия, когда раздался радостный возглас Степана:

– Брат Урсини!

На горе стоял провизор, протягивая руки навстречу Степану.

– Какие вы все прилежные! Бог в помощь! – приветствовал он всю семью Хратских.

– Спасибо! Добро пожаловать, милости просим! Провизор просил их продолжать, не обращая на него внимания, свою работу; он подождёт Степана. Но никто не согласился.

– Мы и без тебя тут справимся, Степан, – сказал Хратский, – проведи господина Урсини к нам домой. Степан с благодарностью посмотрел на отца.

– Если вы мне уступаете Степана, я вам буду очень благодарен за это, – сказал провизор.

– Но к чему идти нам в дом? Здесь так хорошо, давай лучше сядем здесь.

Они сели.

– Как я рад, брат, что ты пришёл навестить нас, – говорил Степан, отирая пот с лица. – Ты сдержал своё слово: ведь ты давно обещал зайти к нам.

– Я благодарю Господа, давшего мне возможность быть у вас сегодня.

– Ты ведь останешься у нас на ночь?

– Нет, Степан, это невозможно. Я зашёл только взглянуть на вас; мне ещё нужно сегодня попасть в П. Жаль. Впрочем, это понятно, – поправился тотчас Степан, – когда подумаешь, что дело Божие, начатое там, так нуждается в твоей поддержке. Жаль только, что ты не можешь, как в прошлый раз, провести с нами воскресенье.

– Господь решил иначе, и мне остаётся только повиноваться Ему, – с улыбкой ответил Урсини. – А как ты, Степан, поживаешь? Когда мы с тобой виделись прошлый раз, ты упомянул в разговоре, что тебе пришлось пережить тяжёлую внутреннюю борьбу. Господь помог тебе в ней, но в чём именно было дело, этого ты мне ещё не рассказал.

Степан покраснел.

– Да, один лишь Господь помог мне тогда! – сказал Степан и рассказал другу про всё, касавшееся Петра, Марьюшки и лично его самого. – Мне очень жаль Петра, из-за меня он потерял Марьюшку. Но чем я могу ему тут помочь?

– Ты тут не виноват, Степан; такова, видно, воля Божия, – успокаивал его провизор. – У Бога много любви в запасе, Он может вложить в сердце Петра и любовь к другой девушке. Господь, несомненно, подкрепит и благословит его, потому что и он вышел победителем из искушения и не захотел похитить твоё счастье!

– Ты так полагаешь? обрадованно спросил

Степан. – Я буду просить этого у Господа; Пётр ведь так одинок.

– Господь может наполнить детьми и дом одинокого, если на это будет воля Его. В данную минуту Пётр уже не так одинок, у него дорогой гость: барон Рейнер приехал со мной навестить его.

– Чтобы увезти его?..

– Нет, он хотел ещё раз переговорить с ним.

– Как дивно, однако, водительство Божие! Какое

счастье, что Петру предоставляется случай усовершенствовать своё образование. Я думаю, что он никогда не возьмёт место на железной дороге. По окончании курса он, вероятнее всего, возвратится опять сюда, чтобы проповедовать здесь Евангелие.

– Я тоже так думаю. Верю, что Пётр будет когда-нибудь работником в винограднике Господнем. Но мне нужно обсудить с тобою важный вопрос, Степан.

– Со мной?

– Да. Я знаю, что ты всем сердцем предан Господу. Но любишь ли ты Его настолько, чтобы согласиться на время ради Него покинуть всё, даже Марьюшку? Желательно, чтобы и ты подучился, чтобы в будущем мог стать истинным проповедником. Но для этого тебе также нужно на время уехать и поступить в училище.

– Вы это мне предлагаете?! – удивлённо воскликнул Степан. – Это было всегда моей заветной мечтою, а последнее время я особенно часто мечтал об этом.

– Итак, ты соглашаешься идти учиться?

– Хоть сегодня, брат Урсини!

– А разлука с Марьюшкой не страшит тебя?