Кристина Рой - Мечтатели

– Было бы плохо, – серьёзно ответил Степан, – если бы ради своих житейских дел и привязанностей мы забыли Господа и дело Его. Я уже говорил, что Сам Господь дал мне Марьюшку; я на неё смотрю, как на дар свыше. Если мы и расстанемся, она всё же остаётся моей. Ведь и невеста Агнца принадлежит Ему, хотя она теперь и разлучена со своим Женихом. За Марьюшку я спокоен, но что будет с остальными душами, если я и Пётр уедем отсюда?

– «Никто не похитит их из руки Моей» – это,

Степан, сказал Господь. Господь может на них обильно излить Своего Духа Святого. Он волен дать большую полноту Духа Своего кому-нибудь из остающихся здесь.

– Это верно. Да и кто я, в сущности, чтобы воображать себе, что Иисус Христос нуждается здесь именно во мне? Он говорит: «Се Я с вами во все дни до скончания века». Ему могу поручить я всех.

– Итак, Степан, выслушай теперь моё предложение. Требуемые в училище бумаги ты можешь спокойно отослать: по ним ты будешь непременно принят. Я хотел устроить тебе с Божьей помощью бесплатное обучение. Но Николай Каримский пожелал за тебя платить. Я со своей стороны позаботился о том, чтобы курс твой продолжался четыре года, так как немецкий язык ты уже знаешь. Так обстоит дело, Степан. Обсуди теперь всё это со своими домашними. До сих пор ты был верным свидетелем

Господним. Пусть Господь благословит твоё учение и труд. Готовь себя для служения Господу; не страшись вступать в борьбу с предрассудками наших соотечественников. Власти тьмы восстанут против тебя, но победа не за ними. Не ты уже живёшь, но живёт в тебе Христос.

Степан опустился на колени; друг его с молитвою возложил на него руки. В это же время Пётр слушал печальный рассказ барона о своих родителях. Когда, наконец, рассказ подошёл к концу, бледный барон вздохнул с облегчением. Он смотрел на Петра, горько оплакивавшего греховное прошлое своих родителей. Барон не стал удерживать эти слёзы, да у него и не было ни слов, ни силы для утешения этой бедной души, проходившей долиной скорби.

Наконец Пётр перестал плакать. Взглянув на инженера, он кротко, но твёрдо сказал ему:

– Я поеду, барон, с вами; теперь я смогу увидеть моего отца. Я скажу ему, что я простил ему всё и готов по-сыновьи любить его.

– Пётр! – воскликнул барон – Пётр, сын мой! Ты

хочешь полюбить меня после того, что я тебе рассказал?

– Господин барон?!

Пётр в изумлении отшатнулся, глядя в лицо своего собеседника.

– Ты не веришь этому, Пётр? Верь мне: падший и несчастный человек, которого ты вправе презирать, это я. Это я был причиной твоего печального детства, причиной многих несправедливостей, постигших тебя. Не хочу, чтобы ты считал меня лучше, чем я есть, и видел во мне благодетеля. Знаю теперь твоё мнение обо мне; ты вправе меня так судить.

– Не говорите так, – умолял Пётр барона. – Я не могу слышать это и не могу допустить, чтобы вы унижались предо мною. Но правда ли это? Действительно ли вы мой отец?

Барон прижал Петра к себе.

– Иначе как бы я признался тебе во всём? Да, я твой отец. Но что говорит тебе твоё сердце, Пётр?

Что оно говорит? – Пётр посмотрел в лицо собеседника. «Любовь покрывает множество грехов». Вы тоже прощаете мои жестокие слова? Если бы я раньше знал это, я никогда не сказал бы их.

– Итак, ты действительно любишь меня и простил мне?

– Да, барин!

– Барин?.. Как ты можешь теперь называть меня так?

– Мне так легче называть вас; мой язык пока отказывается называть вас иначе.

– Но ведь ты кровь от крови моей, сын мой, часть моего «я».

– Если бы я назвал вас теперь иначе, то я в другой раз выдал бы нас пред людьми.

Пусть люди знают! Даже нужно, чтобы они

знали это! Сегодня же я объявлю всем, что ты – сын мой.

– Ради Бога не делайте этого!

– Нет, я непременно так поступлю.

– Не делайте этого, прошу вас, – увещевал Пётр барона. – На это вы моего согласия не получите.

Ныне все люди вас здесь уважают; потом же они могут переменить о вас своё мнение и будут относиться к вам невежливо; народ груб. Я слишком люблю вас, чтобы допустить это.

– Что ж, я заслуживаю их грубость… Нет, не заслуживаете. Какое до этого дело миру? Довольно того, что это известно мне. Вы пали некогда под бременем искушения, но без Христа и я, и всякий другой поступил бы также. Но люди будут судить об этом иначе. С этим я не могу примириться. Я же уеду отсюда, и Бог знает, когда снова возвращусь сюда. Человек смертен. К чему может привести ваша откровенность?

– Хорошо, Пётр, – уступил, наконец, барон. – Я никому ничего не скажу. Но тогда в глазах твоих друзей я останусь почтенным, благородным человеком?.. Этого я и хочу, – с сияющим лицом ответил Пётр.

Да, воистину верно слово Господне: «Любовь покрывает множество грехов»!

20. ДО СВИДАНИЯ!

Пребывание провизора в Дубравке не прошло бесследно для жителей трёх домов, расположенных вблизи мельницы.

– Работа у нас всегда была, есть и будет, – сказал Хратский после ухода Степана и провизора, а господин Урсини не так часто бывает у нас. Оставьте всё, пойдём домой!

По пути Хратские зашли на луг Блашко и известили их о приходе провизора. Блашко тоже тотчас согласился оставить работу.

– Всю работу не переделаешь и до самой смерти,

– сказал он, – к чему лезть из кожи и торопиться, пропуская при этом нечто лучшее и душеполезное? Скоро комната Хратского оказалась набита народом. Все хотели увидеть и послушать дорогого гостя. Пришёл и Пётр с инженером и матерью. Петран и Сузка Петровички, работавшие на лугу с Блашко, также присоединились к остальным.

Урсини говорил о том, что однажды все дети

Божии из всех стран соберутся в Отчий дом. «Отворите ворота; да войдёт народ праведный, хранящий истину. Твёрдого духом Ты хранишь в совершенном мире; ибо на Тебя уповает он. Уповайте на Господа вовеки, ибо Господь Бог есть твердыня вечная» (Ис. 26, 2-4). «Господи! рука Твоя была высоко поднята, но они не видали её; увидят и устыдятся ненавидящие народ Твой; огонь пожрёт врагов Твоих. Господи! Ты даруешь нам мир; ибо и все дела наши Ты устрояешь для нас» (Ис. 26, 11-12).

На основании прочитанного Урсини объяснил разницу, существующую между душами, принадлежащими к народу Божиему, и душами, не принадлежащими Ему. Далее он отметил, как различны пути и цели этих двух категорий людей. Верующий человек пребывает в мире и покое среди любых скорбей. Только праведному народу открыт доступ в небесный Иерусалим. Урсини просил верующих неустанно молиться, изучать Слово Божие, соблюдать путь правды и любви. Надо вести такую жизнь, чтобы когда придёт Господь, оказаться в числе избранных, признанных верными Самим Господом.

«Всё, что посылает Господь детям Своим, – продолжал Урсини, – к лучшему. Как если бы им пришлось идти через пустыню и глубокие воды, этот путь сквозь скорби и испытания ведёт в Обетованную Землю. Тех присутствующих, которые ещё не сделали этот решительный шаг, прошу сделать его ещё сегодня, чтобы навсегда примкнуть к народу Божию и идти под знаменем креста в Небесный Ханаан. «И возвратятся избавленные Господом, придут на Сион с радостным восклицанием; и радость вечная будет над головою их; они найдут радость и веселие, а печаль и воздыхание удалятся» (Ис. 35, 10).