Монах Салафиил (Филипьев) - Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя

Как хорошо, батюшка родной. Как хорошо. Сила в том, что отец Рафаил сам так живёт. И молится за своих духовных чад, чтобы у них также получалось.

Батюшка наш — духовидец. Его опыт пустыни, которому он нас всегда учил, начиная с Валаама, это не только невидимая, но и видимая брань с духами злобы. Господь в пустыне постоянно попускал ему их видеть и слышать. Я сильно опасался этой встречи в пустыне с бесами, переоценивая свои силы, ибо Господь такую брань обычно попускает преуспевшим в аскетизме.

Правда, на Афоне, у нашей братии, мне попалась звукозапись беседы с недавно почившим в Абхазии старцем-пустынником отцом Михаилом. Он на вопрос о бесовских страхованиях в пустыне с ходу твёрдо ответил: «Никогда у меня не было!». Я удивился.

Стал жить. У меня не глубокая пустыня, то есть не отшельничество, ведь по благословению старца, когда нужно выхожу на общее послушание к нашей пустынной братии, с ними зачастую трапезничаю в обед, но нередко, особенно зимой, я в своей келье целыми днями один, никого не вижу и никуда не выхожу. Помолюсь, потружусь по хозяйству, потрапезничаю, почитаю и так далее.

Так вот. Стал жить и, слава Богу, пока нет никаких бесовских слуховых и зрительных страхований. Вроде как и не страшно совсем в пустыне. Потом понял, что Господь по моей немощи не попускает страхования. Как-то ночью у меня с печки упали дрова, положенные на просушку. Сердце ушло в пятки от неожиданного грохота! Вот так бесстрашный пустынник! Просто, при том давлении мира, при тех заслуженных и попущенных скорбях и напастях от людей, если бы Господь попустил ещё видимую бесовскую брань, я, вероятно, не выдержал бы.

Зато очень усилилась за последние дни брань бесовская психологическая: помыслы, мнительность, опасения, переживания и маловерие. Но одновременно и утешение в молитве явно усилилось.

Слава Тебе, Боже, за всё! И за то, что всё ниспосылаешь ко спасению и не даёшь выше сил.

16:00

Поистине нет предела благости Божией и нет предела адскому унынию.

Прочёл в жизнеописании старца Иосифа Исихаста, составленном его учеником Иосифом Ватопедским, как старец сильно унывал и ему явилась Матушка Божия с Богомладенцем на руках и сказала: «Не говорила ли Я тебе, чтобы ты возложил упование на Меня? Зачем же ты унываешь? Возьми и прими Христа!». И Богомладенец погладил Своей Ручкой старца по лицу и голове...

Тронуло и утешило то, что случилось это чудо здесь, недалеко от нас, в Малом Скиту Святой Анны. Как это прекрасно жить там, где вот так «просто» Богородица является чадам Своим.

А мне, унылому и поддающемуся бесовскому давлению (избави от него, Бог), не говорила ли Матерь Божия того же самого Своими действиями? Конечно, говорила и говорит. Это же меня, достойного смерти, Матерь Божия взяла в Свой Афонский Сад, дала каливу во имя Её иконы «Сладкое лобзание», дала жить здесь, даёт причащаться Тела и Крови Сына Её, а сегодня в праздник Собора Пресвятой Богородицы дала чудесную, солнечную, тёплую, тихую погоду! И так далее. Да каждое дыхание — это чудо.

А я? Слушаю жалкие унылые адские стоны мнительности и саможаления! Прости меня, Матушка Божия. Верю, что по молитвам старца Рафаила и всех тех, кто меня, бестолкового, любит и жалеет, Господь и Пресвятая Богородица и дальше будут покрывать Своей милостью.

Хотелось бы Матушке Богородице, Её образу «Сладкое лобзание» написать акафист и читать перед моей келейной иконой. А пока, с Божией помощью, начну ежедневно читать Ей акафист «Взбранной Воеводе». Любой образ Богородицы — Чудотворный. А если Господь сподобляет явления или обретения образа при особенных знаковых обстоятельствах, как обрелась моя келейная икона «Сладкое лобзание», то за такой дар нужно сугубо молитвенно благодарить. Главное — теплить перед Ликами Богомладенца и Пречистой Девы не только лампаду и свечу, но и своё молящееся сердце. Помоги мне, Бог.

Ещё одно ежедневное утешение: горно-морской закат. Пойду славить Матушку Божию во дворике, перед кельей. Успокоился. А то тяжеловато было. Но выше сил не дают.

Сердечная благодарность старцу Иосифу и его жизнеописателю монаху Иосифу за то, что поделились этой чудесной реальной историей. Очень важно и благословенно сообщать людям о делах Божиих. Для меня это — утешение, как читателю, и — вдохновение, как несущему писательское послушание. Теперь знаю, что за данное послушание нужно быть готовым заплатить кровью и жизнью. Но опять-таки, если сам себе не мешаешь, то Господь поможет во всём добром и никогда, ни на долю секунды не оставит!

Слава Богу за то, что даёт познать, хоть и в микроскопической мере, какова она, мысленная брань, в пустынном одиночестве. Действительно, это совсем другое, когда ты удалён от мира и ото всех. Вольно-невольно концентрируешься на себе, здесь-то и начинается...

Сделалось ясным, что в одиночестве главное — искренне и неотчаянно молиться, взывать, просить. Без этого тут никак. А бесовские волны мыслей — муторные, мутные, мучающие — не считать своими и отсекать, помня, откуда они. От Бога же исходит светлое, радостотворное покаяние и благодарность за великие милости к грешнику.

Ещё бы не было внутреннего смятения, брани и пожара! Такое пламя страстей сам раздул в душе своей... Вот оно и жжёт. В теории знал, что ад начинается на земле, — так вот же.

Такие нужны слёзные потоки, такие водопады покаяния, чтобы этот огонь хотя бы убавить. Впрочем, и убавить, и полностью погасить силен Бог, по молитвам Матери Своей и всех святых.

Ещё понял, что сильно нужно умолять о даре веры! О том, чтобы Господь этот дар не забирал, а преумножал. Слёзно, истово, неотступно нужно просить о даре веры. Теперь убедился, что без веры — смерть. Быстро и навсегда.

Просить, просить, просить веру и оберегать её. Она — великий дар. Великое, жизнедающее сокровище, значение которого прозреваешь, когда столкнёшься с настоящей духовной смертью безверия.

Избави нас от безверия, Боже Живой и Истинный, и даруй, даруй, даруй веру.

Да, не место красит человека, а Господь Иисус Христос, пребывающий в сердце человека. Это точно.

Казалось бы, такой райский уголок — пустынная келья на Афоне. Но без благодати Божией сразу всё тускло, тоскливо и не в хорошем смысле — одиноко.

И, напротив, как только благодать Божия касается сердца или само сердце становится к ней восприимчивым, так сразу всё оживает, становится настоящим, осмысленным, вечным и пасхальным.

20:15

Христиане никогда не могут быть сиротами. Потому что их Мама — Добрая, Светлая, Любящая Пресвятая Богородица.