Монах Салафиил (Филипьев) - Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя

00:35

Творчество — это удивительный и утешительный дар Бога человеку.

Очень бы хотелось, чтобы творчество было лампадой пред иконой Спаса. Только лампадой перед Спасителем и более — ничем. Этим служишь Богу. А людям? И людям. Теплящаяся лампадка освящает Лик Бога Истины и Любви. И тогда даже те, кто пока во тьме, могут видеть освещённый лампадкой Лик Спасителя Христа. И идти на Свет.

16:50

И вот в чём для меня тайна. Ведь говорится постоянно (и верно!), что, если во всём смиришься, будешь послушен Богу, Его Церкви, заповедям Божиим, то Бог даст Себя познать и обрести покой, утешение и радость благодати Духа Святого.

Но в моём случае именно ЭТО дано было СРАЗУ, как дар, в тот момент, когда я достиг в своей жизни максимальной точки неверия, несмирения, непослушания... Конечно же, больше ценишь и сильнее благодаришь, когда тебе ВДРУГ и ВСЁ прощено, и ты ни за что, вопреки земной справедливости, взят Светом в свет! Нет слов. Рад и счастлив, как малый щенок, который хотел бы, да не знает как, и не может выразить безмерную любовь и преданность своему доброму хозяину, подобравшему его, выброшенного на улицу. Только насколько наш Господь добрее, мудрее и милостивее любого земного хозяина и благодетеля!

...А здесь замечательный золотой закат и тихий, тёплый вечер. Иду на улицу молиться перед Богородицей Пюхтицкой.

Р.S. Додумался, что говорить «иду на улицу» в пустыне, среди гор и лесов, как-то неуместно.

Хотя не будет ошибкой считать, что одна-единственная улица здесь всё-таки есть... Улица спасения. Хотелось бы попасть на неё и пройти до конца.

17:00

В Ипатьевскую келлию приходил один русский отец, там я с ним и познакомился. Он после девяти лет в общежительном монастыре присматривает пустынную келью для исихии. Да будет с ним по воле Божией.

Дело это сложное, но сам факт меня очень утешил и порадовал. Слава Богу, есть люди, в чьих сердцах Святой Дух возжигает пустыннолюбие. Хотелось бы, чтобы эта моя небольшая летопись, исполненная Богопросвещаемого покаянного радостного одиночества, стала гимном пустыне!

Понимаю, что из тех, кто попал и выживает в пустынножительстве, ни один не выжил бы и суток без воли Божией и укрепляющей благодати Духа Утешителя. То есть моя книга может лишь рассказать и вдохновить, но привести в пустыню и помочь в ней выжить силен только Бог. Тем, кто уже в пустыне, мой опыт (хотя и первоначальный и, вероятно, наивный) возможно будет интересен, как родственный. Всем же прочим хочется показать, что и в наше время Господь не умалил возвышенного идеала христианского аскетизма, что и сегодня возможна и реальна устремлённость к покаянному, молитвенно-просветлённому, нестяжательному, простому, первохристианскому житию. Что и сегодня можно отложить ветхое прошлое и всю свою жизнь посвятить исихазму: деланию непрестанной молитвы Иисусовой, стяжанию смирения, душевного мира, внутреннего священнобезмолвия.

В наше время «христианского тупика» живительно хотя бы просто знать, что сказанное — не вымысел, а правда. Это может окрылить, если не прямо на пустынножительство, то на всежизненное умное делание, что заповедано всем. Святыми отцами многократно подчеркнуто, что умное делание и практика молитвы Иисусовой возможны для всех, везде и всегда, являясь воздухом жизни и лучшей основой в любых делах и служениях.

...Ну, а мне пора молиться. Солнце садится. Закат это — солнечное предисловие молитвы. Как хорошо с Господом...

19:00

Во время молитвы святому Иоанну Предтече — покровителю пустынноживущих — меня неожиданно навестил монах Афанасий — грек, подвизавшийся раньше в сей Богохранимой келье. Он шёл мимо с двумя спутниками и явно спешил, но заглянул посмотреть на свою бывшую пустынь, где, вероятно, испытывал незабываемые моменты тяжкой душевной борьбы и светлых благодатных утешений.

По первому сердечному впечатлению он — добрый, тёплый человек. Так про него и говорили. Радостно пообщались, практически не имея общих слов в словарном запасе. Что значит «международный язык пустыни»! Прекрасно друг друга поняли.

Храни его, Боже, во всех путях. Пусть афонский опыт и святогорская благодать греют и охраняют его, где бы он ни подвязался. И пусть он будет светом для мира (он сейчас где-то там), каковыми и призваны быть настоящие монахи (а меня — прости, Боже).

02:15

У одного из русских поэтов есть красивый образ: «Снежные небеса». Сейчас вышел на двор и над ночным афонским недвижным молчанием увидел распростёртые снежные небеса. Посередине — луна.

Волнообразное белоснежное покрывало, от края и до края озарённое серебряной лампадой луны. Словно сама заснеженная русская равнина пришла посмотреть сверху на Афон. Как раз в Москве всё запорошило снегом. А здесь небо в «снегу». Святогорские снежные небеса. Красота.

Слава Тебе, Господи.

13:30

Давно ждал подходящего праздничного тёплого дня, каким был вчерашний день, чтобы обследовать пещеру, обнаруженную некоторое время назад рядом с моей горной террасой.

Пещера — таинственная, с большим, совершенно скрытым входом, наподобие отверстия в подпол. Вход спрятан от взоров вертикально стоящим куском скалы.

Про пещеру мне не говорили, поэтому я удивился, когда её обнаружил. Но сразу в неё не полез. А вчера, в день памяти пустынника Российского преподобного Серафима Саровского, помолился, взял два фонарика, фотоаппарат и отправился в пещеру.

При спуске подо мной обвалились и с грохотом покатились два камня. Как только спустился, увидел широкий и высокий коридор, идущий вниз под углом сорок пять градусов и завершающийся квадратной рукотворной аркой. Спустившись туда, увидел за аркой небольшое помещение размером с келью, но без признаков жизни. Вдруг сердце моё замерло: в правом дальнем углу я увидел квадратную деревянную старинную дверь, наполовину заваленную камнями...

Помолился усердно, думая, а может там келья неведомого подвижника или костница отцов, подвизавшихся в этой пустынной местности.

Отвалил камни. Замка на двери не было, но имелись старинные петли для замка. Потянул за одну из них, она выдернулась из прогнившей доски. Потянул за саму дверь, та распалась на доски от ветхости. Открылся вход в следующее помещение, которое размером с келейку. Однако то — не келья и не костница, а для пустынников прежних времён — жизненно необходимое... Источник воды!

Правильно выдолбленные в природном каменном полу желоба уходят тремя лучами под стены. Вода там чистая, но её немного. Я аккуратно пробрался в эту тупиковую пещеру, посидел в тишине и стал выбираться. Вход заложил камнями и досками распавшейся двери. Если, не дай Бог, с нашими катунакскими трубами, идущими от высокогорных источников, что-то случится, то возможно пустынножителям ещё придётся вернуться к этому и другим старинным источникам. Пусть Богородица хранит в Своём Уделе все явные и тайные источники и родники.