Антоний Храповицкий - Собрание сочинений. Том I

Десять заповедей написаны в 20-й главе книги Исход. В этой же главе продолжается речь Господня к народу и к Моисею и кончается затем без перерыва последним стихом главы 23-й. Какие же правила и законы изложены в этой речи Господней, начинающейся с десяти заповедей?

Выписываем следующие слова: Кто ударит человека так, что он умрет, да будет предан смерти (Исх. 21, 12); кто злословит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти (Исх. 21,17); если вол бодлив был и вчера и третьего дня, и хозяин его, быв извещен о сем, не стерег его, а он убил мужчину или женщину, то вола побить камнями, и хозяина его предать смерти (Исх. 21, 29). В той же речи Божией говорится о войне: Если ты будешь слушать гласа Моего и исполнять все, что скажу [тебе], то врагом буду врагов твоих и противником противников твоих… и истреблю их [от лица вашего] (Исх. 23, 22–23).

Вторично десять заповедей Господь рукою Моисея опять излагает в 5-й главе Второзакония, и в той же речи Своей, именно в главе 7-й, законодатель говорит следующее: Когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы… и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их, тогда предай их заклятию (т. е. поголовному избиению), не вступай с ними в союз и не щади их (Втор. 7, 1–2). Истребишь все народы, которые Господь, Бог твой, дает тебе: да не пощадит их глаз твой (Втор. 7, 16).

Речь законодателя продолжается до главы 27-й, а в главе 20-й вот что говорится о войне: в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию (Втор. 20, 16).

Где же тут воспрещение какого бы то ни было убийства? Не ясно ли, что заповедью возбраняется не война и не смертная казнь, но смертоубийство личное, внушаемое ненавистью или самоуправством. «Номы не признаем еврейских законов, не считаем их за волю Божию, а признаем только слова Спасителя», – затараторят наши собеседники. Но тогда зачем же вы ссылаетесь на ветхозаветную заповедь? Можно быть неверующим, но надо же быть сколько-нибудь честным, хотя, конечно, и то правда, что при неверии нет разницы между честным и нечестным, добрым и злым. Да и как вы будете верить Христу, отрицая Моисея, когда Господь сам сказал: если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. Если же. его писаниям не верите, как поверите. Моим словам? (Ин. 5,46–47). В частности, присуждение к смертной казни за оскорбление родителей Господь прямо признает заповедью Божиею: Зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего? Ибо Бог заповедал: почитай отца и мать; и злословящий отца или мать смертью да умрет (Мф. 15, 4; ср. Мк. 7, 10–14).

«Итак, – спросят меня читатели, – по-вашему, следует предавать смертной казни всякого, оскорбившего своих родителей?» «Нет, – ответим мы, – из приведенных слов Писания следует только то, что, во-первых, заповедью «неубий» воспрещается не война, не смертная казнь, а только самовольное убийство. Это, во-первых. А во-вторых, из сказанного ясно, что Господь Сам повелел в Ветхом Завете своему народу вести истребительные войны и за известные преступления казнить людей смертию; наконец, в-третьих, Христос Спаситель признает эти ветхозаветные постановления заповедью Божиею». «Имеют ли эти заповеди значение для новозаветной Церкви?» «Нет, – ответим мы, – обязательного значения они не имеют. Церковь ветхозаветная была в то же время государством, приуроченным к определенной территории и определенному племени; Церковь же новозаветная есть царство духовное, а не государство; война же и смертная казнь, как и всякий вообще принудительный суд, является делом государства, к каковому, как мы сказали, не обращено ни одно указание Нового Завета».

При всем том мы уже видели, что и Христос Спаситель, и апостолы не возбраняли своим последователям исполнять государственной повинности и требовали послушания даже языческому правительству. Таким образом, ясно, что хотя Господь соединил своих последователей не в государственный союз, а в союз церковный, но не возбраняет объединяться сверх того и в союзы физической самозащиты, т. е. в государство; государство же без судов, тюрем и войны никогда не будет существовать, и надежды наших современников на то, будто теперешняя война есть последняя в истории, находятся в прямом противоречии не только с действительностью и ее обостренным национализмом, но и с совершенно ясными предсказаниями Спасителя о последних временах, когда восстанет царство на царство, народ на народ (см. Мф. 24, 6-21; ср. Лк. 21, 10–26).

Некоторые совопросники ссылаются на прощение Христом женщины, обличенной в прелюбодеянии, как на отмену смертной казни, каковой она подлежала по заповеди Божией к Моисею (см. Лев. 20, 10). Но такое толкование евангельского события обнаруживает только полную неосведомленность совопросников в Священном Писании. Господь в данном случае поступал в строгом согласии с законом Моисея, изложенным в 17-й главе Второзакония: Не должно предавать смерти по словам одного свидетеля; рука свидетелей должна быть на нем прежде всех, чтоб убить его, потом рука всего народа (Втор. 17, 6–7). При этом, конечно, требовалось, чтобы свидетель, как и третейский судья, были сами чужды такого же преступления, что видно из книги пророка Даниила (см. Дан. 13,46). В строгом соответствии с этими установлениями Ветхого Завета, Господь сказал приведшим обличенную прелюбодейку: Кто из вас без греха, первый брось на нее камень (Ин. 8,7). Когда же они, будучи обличаемы совестию, разошлись все до одного, то Господь, опять в строгом соответствии с законом Моисея, спрашивает: Женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? – и, получив ответ, что обвинителей или свидетелей нет, отпустил ее со словами: Иди и впредь не греши (Ин. 8,10–11).

Надеемся, что после сказанного все толстовцы, штундисты и менониты принуждены будут признаться в том, что ни в Новом, ни в Ветхом Завете нет воспрещения участвовать в войне; но, конечно, мы не надеемся, что приведенные изречения и толкования уже изменили образ их мыслей; не надеемся потому, что первые из этих трех сект вовсе не веруют в Евангелие, ни в Божественное достоинство Христа, а выбирают из Слова Божия то, что им нравится; вторые же и третьи веруют очень плохо, и хотя Божества Христова не отрицают, но свои немецкие колонизационные цели ставят выше спасения души и читают Библию больше для отрицания церковного авторитета, нежели для руководства ею в своей жизни.

Впрочем, и в тех, и в других, и в третьих имеется другое возражение против участия в войне. «Нам не нужно, – говорят они, – прямого осуждения войны в словах Христовых или пророческих! Участие в войне несовместимо с общим духом христианства как проповеди любви ко всем и братства всех народов».