Александр Богатырев - У Бога и полынь сладка: Рассказы и очерки

Прихожанки присматривались к молодому священнику и нередко демонстрировали верность своему прежнему настоятелю. Отец Олег не обижался. Ему даже нравилось проявление подобной любви. «Будут ли они обо мне так же говорить священнику, который придет после меня?..».

В первую зиму ему и жене с двухгодовалым сыном Алешей пришлось туго. Денег в церкви не было. Старушки пенсию получали либо с опозданием в несколько месяцев, либо вообще не получали. Колхоз, в котором они проработали всю жизнь, развалили. Мужчины разъехались по городам. Оставшиеся с бабушками внуки отбирали у своих прародительниц пенсии и все пропивали. Жили селяне с огородов да грибами и ягодами. В некогда большом селе в триста дворов на зиму оставалось пятнадцать пенсионерок. Только у двоих были мужья, остальные вдовствовали, а баба Дуся — в девицах.

Помогать отцу Олегу было некому. Отец его умер рано, а мать жила на пенсию. У жены Елены такая же ситуация. Свой первый Новый год на приходе они отпраздновали картошкой, солеными огурцами и мочеными яблоками. Но в Рождество на канун принесли шанежки местной выпечки, кусок сала, десяток яиц, бутылку подсолнечного масла и литровую банку сметаны. Большего и ждать было нельзя. На все село из живности оставались одна корова, три козы да несколько поросят. Даже кур держали только две старушки.

Однокурсник отца Олега, узнав о бедственном положении старого друга, прислал немного денег. Он и сам бедствовал вместе со всей страной. Деньги деньгами, а вот купить на них можно было в местном магазине только печенье да маринованную свеклу. В конце января завезли в село десять мешков риса. К счастью, матушка Елена оказалась в тот момент в магазине. Продавщице было лень распаковывать мешки и продавать рис на вес: знала, что и так разберут. Елене помогли вынести и положить на санки пятидесятикилограммовый мешок. Она довезла поклажу до дома, а поднять на крыльцо нет сил. Села она на ступеньку и плачет. Такой и нашел ее отец Олег. Это был единственный случай, когда матушка проявила слабость. А до этого держалась стойко. Не роптала и даже мужа утешала, видя, что тот переживает от того, что не может облегчить ей жизнь.

А было ей, городской женщине, ой как непросто: воду из колодца носить, печь топить, стирать в корыте, а полоскать в проруби… Но рядом был любимый муж, а главное — у них обоих была горячая вера. Они с отцом Олегом с самого начала знали, что будут трудности и искушения, и были готовы к ним. Елена видела, что женщины, которым она годилась во внучки, видят в ней особое существо и, хотя и присматривались к каждому ее шагу, относились к ней с уважением. Если сначала ей помогала только баба Дуся, то после Рождества все воцерковленные старушки наперебой предлагали то с сыном посидеть, то сделать что-нибудь по хозяйству. А то вдруг принесут соленых грибов или кастрюлю щей из крошева — так здесь называли квашеную капусту.

В тот год в Великий пост поститься было просто — никаких соблазнов по кулинарной части. Отец Олег служил часто и в будние дни. Никто на эти службы не ходил. Они молились вдвоем с бабой Дусей. Особенно любил отец Олег литургии преждеосвященных даров. Никакими личными просьбами, кроме как о здравии и спасении душ своих домашних, он Господа не донимал, а о своих пасомых молился с особым усердием. Просил Бога умягчить злые сердца молодых людей, обижавших стариков, о даровании им веры и страха Божия, о здравии телесном и духовном немощных селян, оставивших на колхозных полях молодость и здоровье. Правда, все-таки была у него личная просьба: дать сил не впасть в уныние. А унывать было от чего. Вот только времени на уныние оставалось немного.

Работам в храме не было конца: его вернули Церкви лишь за полтора года до назначения отца Олега. Его предшественник успел заделать огромную дыру в стене на северной стороне. Коммунисты в свое время устроили в храме ремонтные мастерские, и через эту дыру въезжали трактора и грузовые машины. Нужно было срочно чинить протекавшую во многих местах крышу, оштукатурить стены, поменять оконные рамы, настелить полы… Одним словом — начать и кончить.

С крышей повезло — ее отремонтировали военные из расположенной неподалеку части. Но как только закончили кровельные работы, пришел приказ о расформировании этой части. Денег на дальнейшие работы не было, и отец Олег занялся благоукрашением. В свободное от служб и треб время он писал иконы и потихоньку, к великому неудовольствию бабушек, избавлялся от местных храмовых «красот»: домотканых дорожек и всевозможных рюшечек из фольги, обрамлявших литографии, вставленные в плохонькие рамки. Но зато с каким восторгом принимали старушки написанную им икону Покрова Божией Матери! Это был настоящий праздник — у них появилась храмовая икона. Прихожанки плакали и говорили, что Сама Царица Небесная посетила Свой дом.

Неожиданно на Пасху отец Олег получил в подарок корову. Это баба Дуся упросила своего племянника, добывавшего нефть на севере Тюменского края, помочь батюшке. С этого момента жизнь решительно изменилась. Матушка научилась доить молоко. Из него приготовляла сметану, масло и творог. Сынок Алешенька, переживший полугодовую кормовую скудость, повеселел, стал на глазах поправляться. Отец Олег с матушкой от коровьих даров тоже почувствовали себя поздоровевшими. Хлопот прибавилось, но это были радостные хлопоты.

В июле отец Олег стал заготавливать на зиму сено. Неожиданно обнаружился в нем талант косца. Конкурентов у него не было. Поля непаханые, травы много. Для коровы — раздолье. А корова-то не совсем обычная — во весь лоб у нее белел крест. Это все отметили: звездочки часто бывают, а крест, да еще правильной формы… Назвали ее Крестушкой. Летом Крестушка за три дойки давала двадцать пять литров. А уж какая умница: и на имя свое отзывалась, и команды понимала. Матушку полюбила: ходила за ней, как собачка.

А в середине августа Крестушку украли. Пошел отец Олег в поле: колышек, к которому ее привязывали, на месте, а самой коровы нет. Как увели среди бела дня, да так, что никто не заметил?! На дорогу ее не выгоняли, через село не прогоняли. Разве что в лес увели, а там, через лес, либо в соседние деревни, либо на дорогу. А по дороге на грузовике увози куда хочешь. Искать было бесполезно. В милицию отец Олег обращаться не стал, а баба Дуся обошла соседние деревни, расспрашивая, не видел ли кто коровы с белым крестом на лбу. Но никто такой коровы не видел.

Народу летом в селе прибавилось изрядно. В отпуск приехали к своим старикам сыновья да дочери со своими семьями. Оказалось, что в летний сезон в селе немало дачников. И не только из областного центра, но даже из Москвы. Многие городские приходили на службу. Даже певчая объявилась — студентка Московской консерватории. Прибавились требы: крестить детей приезжали дачники из соседних деревень. Матушка решила, что теперь можно купить новую корову, но отец Олег все деньги потратил на строительные материалы и, чтобы успеть до холодов, начал штукатурить стены. На сей раз матушка не сдержалась и в сердцах произнесла: «Мог бы и о нас с детьми подумать. Никуда бы стены не убежали…». Оказалось, что она непраздна, и в январе у Алеши появится, как ей мечталось, сестричка. Отец Олег обнял свою терпеливую подругу жизни и уверенно пообещал: «Будет у нас и корова, и все, что потребно для жизни. Все даст Господь, если мы будем прежде всего думать о Нем и трудиться Ему».