Архимандрит Амвросий Погодин - Святой Марк Эфесский и Флорентийская Уния

Св. Маркъ Ефесскій не допускалъ никакого компромисса въ дѣлахъ вѣры. Марку кричали: “Найди намъ выходъ, икономію”. Маркъ отвѣчалъ: “Дѣла вѣры не допускаютъ икономіи. Это все равно, что сказать: отруби себѣ голову, и иди куда хочешь 13). Первоначальная тенденція греческихъ іерарховъ сохранить Православіе во всей его чистотѣ и склонить латинянъ къ Уніи путемъ убѣжденія ихъ въ неправости ихъ пониманія тѣхъ догматовъ, въ которыхъ они расходятся съ православными, теперь смѣнилась, какъ мы видимъ, на поиски компромиссныхъ, половинчатыхъ рѣшеній и зыбкихъ догматическихъ опредѣленій. “Найти нѣчто среднее” — становится основой богословскихъ исканій греческихъ представителей. Но “найти нѣчто среднее” было невозможно, и это было ясно выражено св. Маркомъ Ефесскимъ, который видѣлъ, что Унія представляетъ величайшую опасность для Православной Церкви; свою мысль о невозможности “чего-то средняго” онъ выразилъ такъ: “Можетъ ли быть нѣчто среднее между истиной и ложью, отрицаніемъ и утвержденіемъ, свѣтомъ и тьмой; и, хотя между свѣтомъ и тьмой можетъ быть найдено нѣчто среднее, именуемое— “сумерки”, однако, между истиной и ложью не можетъ быть найдено ничего средняго” 14). И впослѣдствіи св. Маркъ писалъ Георгію Схоларію такъ: “Но, быть можетъ, ты скажешь, что не превратилось въ противоположность сдѣланное измѣненіе, но мы ищемъ нѣчто среднее и соглашеніе. — Никогда, о человѣкъ, то, что относится къ Церкви, не разрѣшается чрезъ компромиссы...” 15). Нажимъ Императора въ дѣлахъ вѣры св. Маркъ считалъ дѣломъ незаконнымъ. Въ одномъ изъ своихъ посланій впослѣдствіи онъ пишетъ: “Пусть никто не властвуетъ въ нашей вѣрѣ, ни царь, ни архіерей, ни лже-соборъ, ни иной кто, но — только единый Богъ, передавшій намъ ее и Самъ и чрезъ Своихъ Учениковъ” 16).

Компромиссъ въ дѣлахъ вѣры св. Маркъ считалъ смертью. Но тогда онъ былъ “гласомъ вопіющаго въ пустыни”. На себя онъ взялъ великій подвигъ бороться за Православіе, и можно сказать, былъ одинъ въ этой борьбѣ. Но никогда онъ не приписываетъ себѣ это въ заслугу. Въ своемъ автобіографическомъ описаніи событій Флорентійской Уніи онъ даже не упоминаетъ объ этомъ. Находясь на смертномъ одрѣ, онъ такъ говоритъ: “Находясь во главѣ достаточно ожесточенной борьбы, ведомой нѣкоторыми иными лицами, и въ частности — мною, онъ (здѣсь Святитель говоритъ о Георгіи Схоларіи) не явилъ себя открытымъ поборникомъ Истины, принуждаемый, возможно, совѣтами или людьми. Но, вѣдь, и я раньше ничего, или же совсѣмъ мало, привнесъ въ борьбѣ, не имѣя достаточно ни силы, ни рвенія...” 17). Но не то скажутъ намъ историки и очевидцы его борьбы за Православіе. Такъ, Іоаннъ Евгеникъ пишетъ о св. Маркѣ слѣдующее: “Только онъ одинъ явился и въ началѣ и въ серединѣ и даже до конца мечемъ обоюдоострымъ на беззаконныя и разбойническія плевелы въ благородномъ посѣвѣ священныхъ догматовъ Церкви, боговдохновенной трубой богословія и неосушимой рѣкой благочестивыхъ писаній и опредѣленій святыхъ Отцевъ и Учителей, громкимъ и сладостнымъ и нектароподобнымъ гласомъ и неустрашимымъ и доблестнымъ безстрашіемъ духа. Знаетъ все множество присутствовавшихъ тамъ и ихъ потомки извороты софистическихъ разсужденій тѣхъ (латинянъ) и сѣти, и способы, и приманки и западни, чтобы не сказать еще болѣе прискорбное; чистымъ богословіемъ святыхъ Отцевъ, отъ Самого Перваго Богослова и Наставника Богослововъ — Слова Божіяго, и затѣмъ, опредѣленіями Вселенскихъ Соборовъ, а гдѣ и необходимостью явныхъ и неопровержимыхъ ссылокъ, какъ нѣкую пѣну или дымъ, онъ разсѣявалъ (латинское ученіе) въ бесѣдахъ о чистилищѣ и о дерзкомъ прибавленіи къ Святому Сѵмволу и, наконецъ, о самомъ томъ догматѣ (объ похожденіи Св. Духа), когда явленнѣе всякаго столба, на которомъ прикрѣпляются государственные декреты для обнародованія (στηλης άπάσης περιφανέστερον), были явлены и священное богословіе Великаго и ученость и обитающая въ немъ благодать Пресвятаго Духа и таковая великая сила Истины, а также — гнилость и нетвердость латинскихъ ученій” 18). За свое противленіе Уніи св. Марку пришлось много испытать горя еще во время Собора. Враги Православія среди грековъ называли его оскорбительными наименованіями, которыя намъ оскорбительно и приводить въ нашемъ трудѣ о св. Маркѣ. Одинъ изъ властей требовалъ, чтобы то пособіе, которое греки получали отъ папы на свое пропитаніе, не давалось св. Марку, при чемъ сравнивалъ св. Марка съ Іудой, который принимая отъ папы хлѣбъ, враждуетъ противъ него, какъ нѣкогда тотъ, пріявъ на Вечери Тѣло и Кровь Христову, враждовалъ противъ Христа. Св. Маркъ подвергался оскорбительнымъ выговорамъ отъ патріарха и нападкамъ бывшихъ сотрудниковъ своихъ. Іоаннъ Евгеникъ въ продолженіи своего синаксаря св. Марку такъ говоритъ: “И какъ уже осужденный, онъ предсталъ на вызовъ перваго архіерея 19) и одинъ разъ и другой, какъ нѣкогда Василій Великій оному епарху, въ однихъ случаяхъ съ готовностью давая отвѣтъ, въ другихъ случаяхъ онъ думалъ нѣсколько утишить безразсудный гнѣвъ благословеннымъ молчаніемъ, по образу кроткаго и незлобиваго Іисуса, нѣкогда представшаго передъ первосвященниками и книжниками...”

Георгій Схоларій такъ говоритъ въ надгробномъ словѣ св. Марку о борьбѣ Святителя за Православіе: “Своей кротостью и своимъ человѣколюбіемъ онъ превзошелъ всѣхъ, отличавшихся сими добродѣтелями. Кто былъ доступнѣе его для всѣхъ, обращавшихся къ нему? Кто добровольнѣе его отдавалъ себя для общей пользы? Кто убѣдительнѣе его высказалъ все, что должно было сказать? и кто болѣе его былъ готовъ на помощь ближнему? Кто былъ беззлобивѣе его противъ тѣхъ, которымъ случилось оскорблять его? Но онъ же самый, когда онъ находилъ причины заподозрить кого-либо въ ухищреніяхъ противу Православнаго Вѣрованія, — онъ отважно вступалъ въ борьбу съ краснорѣчіемъ противниковъ и не давалъ торжествовать силѣ ложнаго ученія. И вотъ почему его обвинили въ непомѣрной раздражительности! и вотъ отъ чего его возненавидѣли нѣкоторые изъ приближенныхъ къ нему! Не вникая въ его побужденія и движимые человѣческими страстями, — они уязвляли этого великаго мужа, какъ своимъ молчаніемъ, такъ и своими словами. О! сколько я выстрадалъ отъ безумной рѣчи одного изъ нихъ, дерзнувшихъ во время Соборнаго пренія называть его, — Учителя Истины, — обольстителемъ, отвращающимъ отъ Истины... Но этотъ великій Отецъ нашъ кротко выслушивалъ злобныя рѣчи, ибо онъ не искалъ превозносить себя и считалъ достаточною обороною противу клеветы свою борьбу за Истину. Онъ помнилъ, что Самъ Господь нашъ былъ оклеветанъ. Такъ переносилъ онъ поруганія! И никто изъ насъ, — о, стыдъ! не предсталъ ему на помощь! И я самъ, увы, молчалъ!” 20).