Будда Шакьямуни - Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

У добрых ведь стремление к даяниям, которое основано на постоянном проявлении состраданья, не ослабеет малодушно даже из-за смертных мук.

Тогда сердце Шакры исполнилось глубочайшего изумления, и он постиг, что, если только Бодхисаттва возымеет желание, он в силу своих несравненных подвигов сможет достигнуть даже блеска дивного — владычества над самими богами; в сердце Шакры зародились опасения и заботы, и он приняв свой полный божественной красоты облик, обратился к Бодхисаттве с вопросом о причине его подвигов:

«Оставив дорогих родных в слезах и состояние своё, источник наслаждений, куда забросил ты крючок своих надежд, сам опираясь на эти тяжкие страданья — подвиги?

Презрев легкодоступные услады жизни, повергнув в скорбь родных, их оставляют мудрые: ведь не по прихоти пустой и сами отправляются в леса отшельников, далекие от наслаждений.

Если находишь ты возможным это мне сказать, благоволи ты утолить моё большое любопытство: что же за цель то, высокие достоинства которой даже твой прельщают ум?».

Бодхисаттва сказал:

«Да услышит господь, что является целью моих стремлений

Повторные рожденья — зло ужасное, а также старости несчастье и различные тяжёлые болезни; а мысль о неизбежной смерти рассудок помутить способна. От этих зол спасти весь мир — вот я к чему стремлюсь!».

После этого Шакра, владыка богов, понял, что Бодхисаттва стремится не к его божественному великолепию, и успокоился в своём сердце; ум его был умилен прекрасным] словами Бодхисаттвы, и, с похвалой назвав речь его прекрасной, он предложил ему выбрать желанный дар:

«Отшельник Кашьяпа, я за твои прекрасные достойные слова тебе дам все, чего бы ты ни пожелал, так выбирай же!».

В ответ на это Бодхисаттва, равнодушный к счастью и наслаждениям бытия и считая неприятным обращаться с просьбами, так как он был весь проникнут удовлетворённостью сказал Шакре:

«Если ты хочешь дать мне милостивый дар, то выбираю я, о лучший из богов, такой дар:

Жадности огонь, который жжёт не знающие удовлетворенья сердца тех, кто получил желанную супругу и детей, достиг богатства и могущества и даже больше, чем желал,— да не проникнет в моё сердце».

Тогда Шакра, умилённый ещё в большей степени его стремлением к удовлетворённости, так ярко выраженным в его прекрасно сказанных словах, снова обратился к Бодхисаттве и, похвалив его возгласом: «Прекрасно! О, прекрасно!», предложил ему выбрать ещё один дар:

«Отшельник! Я в награду за твои прекрасные, достойные слова с высокой радостью даю тебе ещё дар».

Тогда Бодхисаттва, под предлогом просьбы о желанном даре, имея в виду показать трудность достижения освобождения от врожденных дурных страстей, снова дал ему наставление в законе:

«Желанный если дар ты мне даёшь, о Васава, вместилище достоинств чудных, то выбираю я ничуть не худший дар другой, о величайший из богов:

Да будет ненависти пламя, которое, как враг, созданьями овладевая, заставить может их прийти к утрате всех богатств и к оскверненью касты и блага доброй славы,— да будет пламя то далёко от меня».

Услышав это, Шакра, повелитель богов, с изумлением выразил свою похвалу: «Прекрасно! О, прекрасно!» — и снова обратился к нему:

«Поистине возлюбленной подобна слава, она сопровождает всюду тех, кто мир покинул! За эти дивные слова свои ты получи здесь от меня ещё другой желанный дар!».

Тогда Бодхисаттва по своей вражде ко врождённым дурным страстям, выражая порицание общению с существами, зараженными этими страстями, как бы принимая предложенный дар, сказал:

«О, сохрани меня ты от несчастья слушать где-нибудь глупца иль на него смотреть и говорить с ним! Не дай мне испытать тяжелый гнёт совместной жизни с ним! Сей дар я выбираю, его я у тебя прошу».

Шакра сказал:

«О, без сомнения в беду попавший человек особенно достоин состраданья добрых; глупость ведь корень всех несчастий, а потому она и есть страшнейшее несчастье.

Но почему же ты, столь сострадательный, не хочешь даже видеть глупого — того, кто больше всех других достоин состраданья?».

Бодхисаттва ответил:

«По причине его неизлечимости, о господин. Пойми, владыка:

О, если б глупого возможно было излечить тем иль иным путём, то разве человек, подобный мне, не приложил бы всех усилий ради его блага? Но человек такой, должен ты понять, совершенно недостоин, чтоб принимались за его леченье.

Он поступает недостойно, но считает праведным такое поведенье, и потому других направить на превратный путь стремится; он не привычен к скромности и честности пути и гневом закипает, когда дают ему благой совет.

Когда такое существо, жестокое в своей ужасной злобе, безумьем воспылает от уверенности в мудрости своей и обнаглеет от недостатка скромности и воспитанья, скажи, какое средство есть тогда к добру его направить?

По этой-то причине, от невозможности помочь, о бог великий, те, кто склонен к состраданью, встречаться с глупым избегают, поскольку он неизлечим!»

Услышав это, Шакра одобрил его слова возгласом: «Прекрасно! О, прекрасно!»-и, изумленный, вновь сказал:

«Никто не может оценить сокровище — прекрасно сказанное слово; но в радости своей я словно горсть цветов даю тебе теперь — возьми же дар желанный!».

После этого Бодхисаттва, желая показать, что добродетельный может быть счастлив во всех положениях, обратился к Шакре с такими словами:

«Хотелось бы мне видеть мудрого, его послушать, а также жить с ним вместе, Шакра! Хотел бы с ним вести разумные беседы: сей дар ты дай мне, лучший из богов!».

Шакра сказал:

«Мне кажется, ты слишком уж привержен к мудрым. Скажи, однако, мне:

Что сделал мудрый для тебя? Скажи, о Кашьяпа, причину, зачем ты, как немудрый, так стремишься видеть мудрых?».

Тогда Бодхисаттва, желая показать ему величие добродетельных, сказал:

«Да узнает господин, почему моё сердце стремится видеть мудрых!

Ведь мудрый сам идёт путём благим, а также и других ведёт дорогой той же; слова, как ни были б они суровы, в нем раздражения не вызывают, коль сказаны они ему на благо.

Всегда украшен мудрый скромностью и прямотой, всегда принять во благо сказанное может, и так как дух мой сам стремится к добродетели, то он склоняется к сторонникам добра».

Тогда Шакра выразил своё одобрение словами: «Прекрасно! О, великолепно!» — и с возросшей милостью он предложил Бодхисаттве избрать себе ещё дар:

«Конечно, ты достиг всего, приобретя душевное удовлетворенье, но окажи мне милость и благоволи ещё один ты дар принять.

Ведь милость, что предложена с любовью, с надеждой помощь оказать по мере сил своих, становится источником страданий тяжких, когда она отвергнута!».

Тогда Бодхисаттва, увидев великое стремление Шакры проявить свою милость и желая сделать ему благое и приятное, показывая всю силу своей жажды проявлять щедрость, сказал: