Лин Бао - Беседа Ши со своим сыном, или Тайны Дао Императора

«Однажды Учитель решил проверить, как уче­ник усвоил его уроки, и спросил ученика, глядя в пространство:

Что - это?

И ученик ударил по стеклянной вазе. Она за­звенела в пустоте храма, а когда ее голос затих, Учитель вновь спросил ученика:

А что было до этого?

И ученик точно так же ударил по этой же вазе, которая вновь зазвенела.

Не создавай время там, где его нет».

Тонкое молчание, словно пение вазы, не могло быть нарушено в царских покоях. Однако и оно от­звенело и угасло.

Позвольте мне рассказать реальную историю, - обратился Сюаньцзан к царю.

Более пятисот лет назад, согласно древнему преданию, господа по имени Лю Чэнь и Жуань Чжао однажды отправились на охоту в Тяньтайские горы и увидали стадо прекрасных горных козлов, которых стали преследовать. Вскоре они оказались у бурлящего прохладного протока с переброшен­ным через него каменным мостом. Они прошли по мосту, и перед ними открылась просторная зе­леная долина, где нежные травы и пышные деревья дивно благоухали. Лю Чэнь и Жуань Чжао пришли в восторг. Их встретили две удивительные краса­вицы феи в платьях из шелковых поющих лент, ко­торые зазвали их к себе в грот, угостили черным сезамом и позволили возлечь с ними на ложе из ле­бяжьего пуха. Когда же оба героя вернулись домой, то их встретили потомки в седьмом поколении.

Молчание смешалось с дымом кальяна и поми­нальных палочек. Царь нарушил его сам.

Смерть - это всего лишь коан луча и капли, преобразившей луч в сотни пестрых бликов, как бриллиант, а затем упавшей в океан и ставшей оке­аном, но потерявшей способность блестеть как от­дельная капля.

Возьми коней и отправляйся с караваном на за­пад в Балх. Там много буддийских памятников и святых мест. Возможно, хинаянские монахи по­могут тебе ответить на твои вопросы. Они хранят много древних священных текстов, недоступных для понимания простых людей. Ты ученый, ты смо­жешь толковать хинаянские тексты.

Так и сделал Сюаньцзан. Прибыв в Балх, он увидел буддийские монастыри, где жили хина­янские монахи, которых было более тридцати сотен. Вместе с ученым монахом Праджнякарой он изучал хинаянские священные тексты. Сделав подробные переводы и записи, Сюаньцзан продол­жил свой путь. Праджнякара сопровождал его да­лее в Бамиан, где они увидели с десяток хинаян- ских монастырей к великой радости Праджнякары. Сюаньцзан встретился с тамошним царем, по со­вету которого они посетили двух великих Будд, выбитых в скале.

Снова горы и снова перевал. На этот раз Шибар. Нет сил идти. Как донести рукописи, когда лошади уже не могут переставлять ноги, когда братья-мо­нахи понуро глядят вниз, да и собственные ноги уже не слушаются? Привал опасен, погода перемен­чива. Но выхода нет, и Сюаньцзан решает остано­виться. Самый низкий перевал Гиндукуша, но и он не так прост.

Молитвы разносятся по окрестным горам, отра­жаясь от них многоголосым пением. Тихий шепот становится раскатами грома. Тогда монах просто садится в молчаливую медитацию и просит о по­мощи своих небесных покровителей. Отставшие лошади вышли на поляну и опустились на коле­ни. Природа успокоилась, и монах решил сделать привал. Огромные, нереально красивые звезды смотрели на него с небес, пока он не закрыл глаза. Голос матери был мягким, а постель теплой. Он лежал с закрытыми глазами у себя в спальне и слу­шал, как мать рассказывала ему разные истории на ночь.

«В праздник двойной семерки[39] хорошая домо­хозяйка убирает дом и проветривает во дворе всю одежду и книги. Для хозяек это особо счастливый день, потому что в этот день в дом приходят феи. В этот день не должно быть солнечного света, ко­торый мог бы испортить одежду и книги. Как уз­нают, что в этот день не будет солнечного света?

В предании, которому больше двух тысяч лет, го­ворится о том, что когда-то у императора неба была красивая и добрая дочь, которую он очень любил. Она была образцом хорошей дочери и ткала на берегу небесной реки с утра до ночи. Она так усердно трудилась, что даже не отводила времени на то, чтобы красиво одеваться и красить свое лу­ноподобное лицо. Когда она достигла возраста, под­ходящего для замужества, отец выбрал ей в мужья небесного пастуха, сердечного, доброго человека, жившего по другую сторону большой реки.

После свадьбы молодые люди так полюби­ли друг друга, что совершенно забыли про свои обязанности. Новобрачная проводила все время с мужем, тогда как ее ткацкий станок стоял, а скот мужа был без присмотра.

Небесный император был возмущен этим и, чтобы наказать супружескую пару, послал соро­ку передать, что они разлучаются и что им раз­решается быть вместе только раз в месяц. Одна­ко забывчивая птица сказала им, что они могут встречаться только раз в год. Поэтому и сегодня любящая пара может встречаться только раз в год на седьмые сутки седьмой луны. В этот день все со­роки слетаются на небе и образуют своими крыль­ями мост через широкую небесную реку, чтобы пастух прошел через него к своей милой. И так как они оба очень застенчивы, то всегда быва­ет толстый слой облаков для того, чтобы скрыть

их счастливую встречу от глаз смертных. Дождь, который может идти затем в течение ночи, - это слезы снова расходящейся пары. На следующий день ты снова увидишь две звезды по обе стороны Млечного Пути»... Голос матери нежно позвал его: «Вставай... пора...»

Он открыл глаза, и звезды смотрели на него пронзительно и ярко. Только сороки из сна напере­бой все еще кричали где-то далеко.

Вдруг он услышал гул, вскочил и при свете звезд увидел, как со склона по ту сторону пере­вала идет сель. Необычный мираж возник перед ним, как будто горы стали приближаться к нему, сдвигая глыбу прозрачного воздуха, делая его теку­чим и колеблющимся. Гул превратился в нестерпи­мый грохот. Захотелось упасть на землю и закрыть уши, но грохот был всепроникающим, он сотрясал и сдавливал все тело.

Все случилось внезапно и быстро. Вскоре гул стал затихать, распадаясь на короткие и длинные раскаты эха. Воздух еще немного колебался и дро­жал, но уже можно было видеть то, что случилось за перевалом. Прекрасное горное озеро, блистав­шее в лучах заката всеми оттенками синего, зеле­ного и красного цветов, перестало существовать.

До утра никто не сомкнул глаз. Кони стояли не­подвижно, прижавшись мордами друг к другу. Мо­нахи молились молча, опустив глаза и тщательно

перебирая самшитовые четки. Сюаньцзан подо­шел к костру и долго вглядывался в огонь, пытаясь уловить знаки.

Утро открыло величественную картину обнов­ленной панорамы. Караван, шедший впереди, бес­следно исчез под обломками породы. Когда Сюань­цзан повернул голову, он увидел, как сопровожда­ющие его монахи уходят домой. Вздох облегчения вырвался у него из груди и вызвал недоумение у монахов, заставив их на мгновение остановиться.