Виталий Жан - Антифилософия

Предположим, что имеется определённый мир как система координат, в которой живут люди, страдающие чесоткой. Если все они рождаются и умирают чесоточными, то чесотка не может вообще считаться болезнью в такой системе. Более того, никому и в голову не придёт, что чесотка может быть болезнью, потому как она является чуть ли не смыслом всей их жизни.

Известно, что почёсывание различных частей тела во время чесотки доставляет большое удовольствие. В связи с тем, что получение удовольствия от чесания является основным занятием в такой системе, вся филосовская мысль будет справедливо направлена на изучение различных способов почёсывания. За века будет выработан системный подход к почёсыванию: как правильно чесаться так, чтобы не шибко раздирать всё тело до крови.

Однако же, где это видано, чтобы люди долго соблюдали меру? Время от времени люди в такой системе будут пускать себе кровь чрезмерным почёсыванием, а филосовская мысль будет думать над всё более совершенными законами всемирного почёсывания.

Есть ли такая мысль ложь? Нет же, философия такой системы под сомнение поставлена быть не может. Но сомневаться во всей системе истинный разум обязан.

Подобный архетип часто встречается в литературе. Например, весьма доходчиво он передан Пелевиным в "Затворнике и Шестипалом". Население такой системы вовсе не ошибается в выборе филосовской мысли, потому как она верна в пределах данной системы; но выйти из этой системы, чтобы не быть "пищей богов", — вот истинная мудрость, ведущая к значительному улучшению состояния.

Продолжая моделировать чесоточную систему, зададим её возможную структуру. Итак, ценности данной системы очевидны: они в том, чтобы получить максимальное — и большее, чем другие — удовольствие от почёсывания. Следовательно, зарождается иерархия: почёсывание самого себя руками, почёсывание с помощью различных предметов, наём слуг для почёсывания. Обязано появиться медицинское обслуживание с различными уровнями: для бедных, средних и богатых, уменьшающее страдания от разодранных ран и ликвидирующее, по мере возможности, последствия от почёсывания. Налицо зарождение особой товаро-денежной системы.

Постановим, что происходит осознание болезни. Единицы среди чесоточных достигают того уровня, с которого заметно, что вся их жизнь — болезнь. (Впрочем, в этом мы будем обязаны им помочь. Ведь теоретически и наша жизнь может быть болезнью, как же мы можем знать такое наверно? Только если кто-то внешний и абсолютно нейтральный нам это докажет.)

Далее задаём следующее: излечимость и неизлечимость. Логично предположить, что граница между излечимостью и неизлечимостью лежит в определённом количестве потребляемого "удовольствия". Следовательно, неизлечимыми окажутся именно те, кто могут позволить себе многое в товаро-денежной системе чесоточного мира. Из этого неумолимо следует, что именно управляющая каста чесоточного мира окажется неизлечимой.

Обнаружив сей факт, неизлечимые властелины быстро смекнут, что появление лекарства разрушит всю систему товаро-денежных отношений, потому как продажа удовольствия от чесания станет бессмысленной. Это, в свою очередь, означает, что в изменившейся системе из управляющей касты они превратятся в лепрозорий, презираемый и обходимый стороной всеми, в котором, лишившись всей власти, они будут тихо умирать.

Конечно же, неизлечимые властелины предпримут всё возможное, чтобы лекарство никогда не появилось, чтобы массы даже не доросли до осознания своей болезни.

Из этого следует обязательное появление системы, сдерживающей духовный рост излечимых масс. То есть появление иерархии в распределении информации.

Прежде чем допустить человека к осознанию факта наличия болезни, власть имущим нужно будет сделать его тоже неизлечимым. Иначе он станет представлять для них чрезвычайную опасность.

В такой системе образуется классовость, которая сохраняется самым естественным способом: каждый, кто проникает в её верхние эшелоны, будет кровно заинтересован в её сохранении.

В такой системе философия, контролируемая власть имущими, каждый раз будет находить смысл жизни именно в умеренном, правильном почёсывании; а рекламные технологии будут убеждать массы в том, что лишь гонка за удовольствиями от почёсывания является смыслом их жизни. В такой системе появится структура, сломать которую будет невозможно. Каждый раз, когда кому-либо удастся произвести изменения в данной системе, он неизбежно будет поглощён кастой власть имущих и сам встанет на защиту её нового, изменённого по форме, но не по сути состояния.

Для нас, уважаемые читатели, моделирование данной системы — игра. Можно предположить, что в этой игре конечной целью является исцеление населения системы и приведение его в совершенное состояние.

Как же мы поступим? Махнём ли волшебной палочкой и в один миг сделаем все исправления сами? Но тогда это сразу нивелирует смысл существования населения системы как разумной жизни. Скорее всего, мы придём к выводу, что надо помочь людям данной системы своими силами справиться со всеми проблемами. И, чтобы не отбирать у них возможность развития, мы не станем делать всю работу за них, мы лишь время от времени будем немножко помогать им в выборе верного пути. Борьбу же с неизлечимой кастой властелинов люди должны будут вести сами.

Налицо необходимость прогрессорства, даже намного менее активного, чем в книгах Стругацких.

Это означает, что мы зашлём-таки в моделируемый мир учение, ведущее к исцелению. Само по себе это учение появиться не может. Это исключено. Свою систему координат оценить невозможно. Даже мысль о том, что не только вся система — ложь, но и возможная правда тоже, не может зародиться в головах её жителей. Для этого уже необходимо подсознательное ощущение теоретической возможности существования другой жизни. Именно это ощущение мы привьём массам созданного нами мира.

(Данный штамп здорово проработан Стругацкими в повести "При попытке к бегству". Там это называется "желанием к странному".)

Итак, в нашей чесоточной системе-игре начнётся борьба Добра и Зла. Добро будет стремиться доказать людям, что чесотка — болезнь, и от неё необходимо лечиться. На время же лечения чесание необходимо будет свести до минимума, без которого обойтись нельзя, как невозможно наркоману сразу преодолеть свою зависимость: сначала наркотик заменяется более слабым веществом, а лишь после излечения бывший наркоман заменяет наркотическую зависимость на другие ценности в нашей жизни, как-то: спорт, работа, семья, друзья и т. д. Следовательно, Добро будет выглядеть Злом, потому как начнёт отбирать у людей "смысл" их жизни. Зло же, наоборот, сможет с лёгкостью притвориться Добром, давая людям именно то, что они хотят.