Дмитрий Головаченко - Разговор с душой

Каждому взрослому понятно, что хороший поступок его чада может быть похвальным и одобряемым, тогда как в скором времени явное нахальное, дерзкое, резкое поведение ребенка может вызвать реакцию обратную. И хотя ребенок оценивает это как одно общее отношение, «общий счет», тем не менее, задача взрослого объяснить причину, по которой хорошее и доброе отношение изменилось. Это дает ребенку понимание не общего счета, где он является плохим или хорошим, а отношение к какой-то ситуации, стороне его поведения, требующей исправления. Такое понятное поведение порой тяжело понимаемо самыми взрослыми, где «я» либо плохой и ко мне приходит наказание, либо хороший и у меня все в порядке. Если в момент неопрятности в душе возникает протест по поводу своей праведности, благоразумности и исключительной положительности, то налицо отрицание всякой негативной стороны своего характера, привычек, поступков. Такие поступки не дают оценку, не лишают звания любимого сына или дочери, оставляют меня тем же, кем я был. Признание, видение своих промахов, ошибок, плохих привычек не может служить отчаянием или мыслью о том, что теперь Бог не будет меня любить. Он всегда любил. Ему всегда было известно, кто я есть, вот только я о своих ошибках и недоработках узнаю постепенно и с удивлением.

Любое обстоятельство в жизни не должно вызывать ярость или гнев. Так, вчера отломавшийся глушитель в моей машине скреб об асфальт по центру города, вызывая у меня желание поехать завтра же и купить новую машину. Такое желание является попыткой жить завтра. Но важно ли это в масштабах жизни? Ведь каждая неприятность проходит, и каждый день имеет в себе силу, чтобы выдержать и противостоять ей. Любая скорбь, печаль являются попыткой достучаться до небес, найти помощь и обрести спасение. Это подобно родителям, отлучающимся на короткое время и говорящим своему ребенку: мы выйдем в другую комнату ненадолго, ты не переживай, мы рядом. Оставшись один, ребенок начинает плакать, кричать, и его боли нет конца:

– Почему ты плакал?

– Я оглянулся, чтобы увидеть вас, но не нашел. Я звал вас, но вы не отвечали мне.

– Но разве мы не говорили тебе, что будешь один, а мы скоро вернемся?

– Но боль моя была велика и не утихала, я не был уверен, что ты придешь.

Нет разницы, оправдана боль или нет, прав я или нет, – любая боль пронзает, убивает. Стоит лишь верить и стараться принять, что именно это растит во мне духовную самостоятельность и зрелость, веру, что я никогда не останусь один и мои родители всегда рядом, всегда готовы прийти ко мне.

Наличие дней веселых, когда день проходит под лозунгом «У-х-у-у!» и сопровождается духовным подъемом, улыбкой, обременяет меня тем самым появлением дней с лозунгом «Ох, как все плохо». Вспомним, если сегодня у меня пульс 200 ударов, то вероятно, что завтра будет понедельник и пульс уйдет в минус. Кажущиеся странность и противоречия представляются такими лишь на первый взгляд, без попытки посмотреть вглубь. Любой духовный уровень проявляется по-своему. Низкий духовный уровень выражается нестабильностью, скачками и перепадами. Он – словно корабль, плывущий по волнам обстоятельств, и внутренняя жизнь целиком и полностью зависит от того, уважает ли меня водитель такси, похвалил ли начальник, улыбнулась ли официантка и т. д. С ростом духовного уровня у человека пропадает деление дней очень плохих и очень хороших, появляется возможность жить в чем-то среднем, благоприятном для духовного усилия, но недостаточного для ухода в крайность. Это идеал, но чем больше во мне дней со слезами и отчаянием, тем больше есть поводов задуматься, почему они появились. Может быть, я строю слишком большие планы, может, возлагаю на себя слишком большие надежды, беру на себя то, что не в силах унести? Любая радость или печаль словно качели. Любое духовное колебание вызвано наличием амплитуд в ту или обратную сторону. При наличии высокого духовного уровня такие колебания уменьшаются, поэтому меньше возможность уйти в сумасшедшее веселье или упасть в грандиозное отчаяние.

В сложное время есть духовные преимущества и польза, которая часто остается не в поле моего рассмотрения из-за обид и переживаний.

Значимость, крепость духа и возможности при проблемах начинают таять, как снег в весенний день, и кажется, что ты растаешь совсем. Дойдя до предела, где ты уже близок к нулю, ты готов принять все, что может случиться: «У меня было много шансов, чтобы погибнуть, и если я дожил до момента, когда обанкрочусь, меня выгонят с работы, заболею, это даже не смерть, которая могла быть давным-давно». Такое понимание и взгляд на мир истинный и спокойный, где будущее представляется не таким страшным и опасным: «Я умирал много раз, я переживу это». Но такое духовное освобождение не всегда дается легко, не всегда ясны его причины, почему оно должно проходить через боль и страдание. Возникает желание освободиться от переживаний, но не такой ценой, без слез и боли, путем малых потерь и не таких тяжелых переживаний.

Помню, как впервые пошел на причастие, перед которым нужно было три дня провести в строгом посте и воздержании. Я, тогда еще живущий почти одними телесными мотивами, поник: шел на таинство, как на смерть. Кроме лишения всех удовольствий, отказался от радости, оставались, как мне казалось, только работа и тяжелый труд. Я стал воспринимать последний день перед причастием как последний день в своей жизни. Перестал планировать дела после этого события, задумывать наперед: «Кто знает, может, не выживу». Интересно, что позже каждое воскресение я, умирая, оживал, становясь чуть крепче, видел мир чуть ясней.

Каждая «смерть», если человек не отворачивает от нее взгляд, приносит ему большую жизнь, чем было раньше. Но очень часто человек теряет хватку, сдается, впадает в панику, отчаяние и ропот, и это то испытание, которое он не прошел или прошел не до конца. Это испытание будет приходить к нему снова и снова, пока рано или поздно он либо не сдастся окончательно, либо начнет переступать через это и жить дальше. Все в этом мире для человека, в его пользу, все дано с любовью, делается с заботой о нем. Если же человек теряет веру, то ему нужно присмотреться к себе, откровенно поговорить, рассказать о своих обидах. Такое признание и честность поможет ему полюбить мир снова. Очень часто после такой откровенной беседы человек обнаруживает узость своего взгляда, что ситуация не такая уж и отчаянная, что все это временное, все не столь серьезно и не так плохо. Он начинает видеть: если бы мир хотел погубить его, сделал бы это значительно раньше, ему не нужны ухищрения и истязания, чтобы ты больше помучался, как порой кажется.