Гореслада - Семь минут вечности

После реанимации отправили в психушку, где и пролежал неделю. Беседы с лечащим врачом, никаких процедур. Вынеся вердикт, что адекватен, несмотря на то, что я им всё врал по поводу того почему хотел покончить с собой, меня 8 декабря выпустили домой, в норку.

Врачи поверили мне, что я хотел умереть потому что:

1) собирался уйти в монастырь, принять монашество и уже ушёл и жил там [98];

2) но встретил девушку и захотел жениться (такого целая чёртова куча);

3) но тут как бы вступал в дело когнитивный диссонанс, неувязочка: я не мог жениться, мол, потому что собирался в монахи, но не мог стать монахом, потому что влюблён и хочу жениться; и вот, мол, чтобы долго не думать, решил прекратить дилемму, двух зайцев одной морковью приманить.

Поверили ведь. Я бы и сам поверил, расскажи мне кто, потому что всё так и было. Кроме того, в дурке меня навестила подруга, которая смогла подтвердить, что мы с ней… она сама думала, что мы с ней чего-то там. В общем, сыграла роль той самой девушки. Но причина в действительности была только одна: бытие бессмысленно и суетиться, крутиться, страдать, работать, жрать, срать, трахаться, дрочить, рожать, растить, выращивать, продавать, покупать, подыхать и гнить в могиле в ожидании, что придёт еврейский господин президент и реанимирует всех зомби, тем более вовсе ничего не ждать – смешно и нелепо. И более никаких причин не было.

Самоубийство штучная работа. К нему долго готовишься морально, копишь силы и доводы, финансы решимости, как вообще к любому подвигу, например, прыжку на верёвке, роупджампингу, или нырянию в прорубь, если это не что-то регулярное на постоянной основе, а так, раз от разу, без закаливания. И если тебя откачали, то следующий прыжок не так просто сделать. Снова нужно копить финансы решимости:

Этим утром я принял решение,

Принял решение. [99]

Но у меня это уже вошло в привычку, я постоянно убивал себя как в мыслях, так и на деле. После декабря следующий мой прыжок был вроде бы весной 1993. Почти точную дату предыдущего прыжка я запомнил только потому что меня выпустили из дурки 8 декабря, в день убийства Джона Леннона. Из-под стражи в 1987 году, прямо в зале суда меня выпустили 11 декабря (ровно через 3 месяца после того как меня очередной раз поймали на воровстве 11 сентября) с приговором 4 года лишения свободы с отсрочкой приговора на 1 год. Это почти тоже, что условно, только звучит по-другому, а смысл тот же – если попадёшься, то посадят, прибавив новый срок за новое преступление. Преступление такое же самоубийство [100], как и всякий сознательный грех. Так что в самоубийствах я поднаторел.

Весной 93-го я выпил 10 таблеток димедрола. У друга знакомая таким образом убила себя, поэтому считается, что 10 колёс это смертельная доза. Первый раз я постарался усилить эффект супрастином. На этот раз подумал, что супрастин наоборот ослабил эффект и поэтому пил чистоганом. С димедролом был напряг. Первый раз я его наскребал по сусекам «аптечек» матери. Теперь прошёлся по знакомым. Выпил просто с водой. И снова меня промыли. Но теперь я сам попросил, чтобы вызвали скорую. У них там никаких фиксаций видимо не было о прошлом вызове или забылось и я наплёл им очередную фигню уже в скорой, что просто выпил, чтобы поспать, мол, бессонница. В психушку не отправили, но отправили к психологу, её кабинет был в политехе. Ей уже наплёл другое: решил, мол, попробовать, что будет, если выпить колёса, мол, друзья нахваливали эффект, но не понравилось и сам попросил вызвать скорую. Поверила-таки.

Но почему же я вызвал скорую на самом деле?

А вот действительно не понравилось. Таким образом умирать расхотелось, не приятная какая-то смерть. По этой же причине никогда не получалось повеситься, много раз пытался – неприятно душит горло и дышать тяжело.

Однако, это я тут так пишу, хотя сам ведь знаю, что всё у меня получалось всегда и каждая моя попытка суицида удачна и я умирал, но угасающая активность мозга продолжала и продолжает генерировать это моё бытие. Не важно. Речь о том, что мне действительно не нравятся все те виды смерти, которые я пробовал. А тот вид смерти, который мне как бы нравится, мне пока не доступен, он как бы убегает от меня, вожделенная смерть уклоняется от объятий.

И что же мне нравится? Плавное, безболезненное угасание, суть всех медитативных и религиозных практик. Может поэтому я дважды пытался сымитировать это угасание таблетосами, но что-то пошло не так. Или имитация это не аналог, даже не образ и подобие, а подделка, фальшивка, суррогат. Кроме того, когда намерено убиваешь себя, то пропадает эффект нежданности, неожиданности, нечаянности и от этого боль или дискомфорт нарастают уже со стадии приготовления и ожидания. Даже если пуля-дура прилетает во время боя в лоб, то боли можно и не почувствовать, не успеть, и такая смерть будет гораздо безболезненней и блаженней, чем любое самоубийство. Именно поэтому викинги и прочие воины мечтали умереть в бою с мечом в руках, только так можно попасть в Вальгаллу, в Рай, в Нирвану и пр.

Сеппуку (вспарывание живота, харакири) более сложная штука и его делают только во искупление греха против работодателя-рабовладельца. Для сеппуку самураю нужно иное воспитание, иная эстетика, чем у викингов, иные тонкие настройки ума. Только тогда возможно спокойствие духа во время смерти через вспарывание живота и отрубание головы в тоже время. Моё сознание к такому не готово. А к чему оно готово?

Вот, каждый раз отходя ко сну, с предвкушением вспоминаю молитву «не ужели мне одр сей гроб будет, или еще окаянную мою душу просветиши днем? Се ми гроб предлежит, се ми смерть предстоит…» , т. е. желание моё умереть сосредоточено на собственном ложе, в собственной норе, взаперти, в одиночестве, в покое, темноте, тишине, безо всяких бурностей и волнений. Сродни медитации. А слова о новом дне как опасение нового ужаса бытия после сна, после просыпания. Хотя автор молитвы, преподобный Иоанн Дамаскин, имел ввиду другое, или кажется что имел: не торопи, мол, меня умирать, может, дашь ещё шанс исправиться в новый день, пока я не умею умереть, ведь так или иначе не избегну смерти, но дай успеть приготовится и исправиться.

Одр и гроб, келия моя, одно целое. По глупости своей, видимо, я думал и думаю, что уже готов к смерти. Может так и есть, потому что Дамаскин и прочие за смертью видели типа Страшный Суд, а я вижу Небытие и абсолютное исчезновение, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но Ничто бесконечное [101]. Суда Твоего, Господи, не страшусь и муки безконечныя, злое же, что творю, ненавижду такожде как и доброе, ибо всё суета и томление духа и всё должно быть уничтожено.

Давно я уже не прыгал, не вижу в том прока. Потому что так конец не приходит, а продолжение следует. Но и не зарекаюсь, что попыток больше не будет, уж как повернёт. И как я уже говорил: мне нужно прожить какие-то моменты, что-то сделать, измениться, научиться и только тогда, когда потенциал преобразится в кинетику, в действие, слово станет плотью, придёт любезный Конец Света, Конец Фильма, Конец Бытия. Финита ля комедия! [102]