Джон Мак-Артур - Толкование книг Нового Завета Иакова

Нетленная награда учителей Слова будет свидетельствовать об истинности их учения (Деян. 20:26-27; Евр. 13:17).

Утверждение Иакова все мы много согрешаем подчеркивает истину о том, что все мы без исключения подвержены опасности согрешить перед Богом как речами, так и прочими своими действиями. Термин согрешаем указывает на любой аморальный или неправедный поступок. Слово много не нуждается в пояснении. Автор притч риторически вопрошает: «Кто может сказать: “я очистил мое сердце, я чист от греха моего?”» (Пр. 20:9), а во 2 Паралипоменон мы читаем: «нет человека, который не согрешил бы» (2 Пар. 6:36). Эти слова предваряют хорошо известное и часто цитируемое заявление Павла о том, что «все согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3:23), и высказывание Иоанна: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1:8; ср. ст. 10).

Власть языка

Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело. Вот, мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. Вот, и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий; так и язык – небольшой член, но много делает (3:26-5а)

Язык наделен до такой степени необычайной властью, что, кто не согрешает в слове, тот человек совершенный. Термин teleios (совершенный) имеет два значения. Под одним подразумевается абсолютное совершенство, лишенное всякого порока или недостатка. Если именно в этом значении употребляет здесь это слово Иаков, то он, очевидно, говорит о гипотетической возможности, поскольку ни одно человеческое существо, за исключением Иисуса, не может быть признано абсолютно совершенным по части языка.

Однако этим же словом может обозначаться совершенство в смысле зрелости, или опытности. Если в рассматриваемом тексте оно передает именно это значение, тогда фразу следует понимать так: тот, кто не согрешает в слове, тем самым свидетельствует о наличии у себя очищенного и зрелого сердца, которое есть источник праведных речей. Представляется весьма вероятным, что Иаков имел в виду второе значение термина teleios. В речах и во всем прочем нам никогда не достичь совершенства, каким обладал Иисус, однако могуществом Духа Святого мы способны достигать духовной зрелости и определенной степени праведности, которые будут находить отражение в зрелых, священных и прославляющих Бога речах и соответствующем благовестии. Смысл в том, что только духовно зрелые верующие могут обуздывать свой язык. Именно в той степени, в какой наша святость приближена к святости Христовой, мы являемся духовно совершенными, или зрелыми. Как и во всем прочем, Господь является для нас величайшим и славным образцом для подражания. «Ибо вы к тому призваны, – напоминает нам Петр, – потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его. Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его. Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал тоСудии Праведному» (1 Пет. 2:21-23).

Затем Иаков делает примечательное заявление о том, что христианин, могущий обуздать свой язык, может обуздать и все тело. В данном контексте под телом, вероятно, подразумевается весь человек, все его существо. Другими словами, если мы способны владеть своим языком, – который весьма охотно откликается на всякого рода искушения, – значит, мы сможем владеть собой в целом. Раз Дух Святой властвует над наиболее изменчивой и непостоянной частью нашего существа, неужели все остальные составляющие нашей сущности не будут подчинены Ему? Этому принципу соответствует и второе значение понятия совершенный (зрелый), которое, если бы под ним подразумевалось совершенство абсолютное, не имел бы никакого смысла в данном случае. Если человек своими речами прославляет и превозносит Христа, и наставляет ближнего на путь истинный, можно с полной уверенностью заявлять о его духовном здравии – и наоборот.

Уоррен Вирсби рассказывает о своем друге пасторе, который поведал ему историю об одной своей прихожанке, большой любительнице посплетничать. Как-то раз она заявила ему: «Пастор, Господь обличил меня в грехе злоречия. Моя болтовня навлекает беду на окружающих и на меня саму». Когда он осторожно спросил ее: «И что же вы собираетесь предпринять на этот счет?». Женщина ответила: «Я хочу возложить мой язык на алтарь». Поскольку она уже неоднократно заявляла о таком намерении, пастор сказал ей: «Вам вряд ли удастся отыскать алтарь подходящих размеров» («Толкование Библии» [Wheaton, 111.: Victor, 1989], 2:358).

Разумеется, у Господа есть алтарь более чем достаточный по своим размерам, потому что Он Сам уверил нас в том, что «если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1:9). Однако разочарование пастора нам вполне понятно. Проблема заключалась в нежелании этой женщины на самом деле возложить свой язык на алтарь. Она хорошо знала, в чем состоял ее грех и что требовалось для его отпущения. Просто она не желала расплачиваться за это. Свою болтовню она любила больше праведности. Она не хотела решиться на то, на что некогда решился Давид, сказав: «буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим; буду обуздывать уста мои, доколе нечестивый предо мною» (Пс. 38:2).

Иаков прибегает к двум сравнениям, чтобы продемонстрировать власть языка. В первом он указывает на то обстоятельство, что мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. Чрезвычайно уместное сравнение, так как удила касаются конского языка, и если к ним привязать узду и поводья, то всадник легко сможет управлять лошадью. Управляя ртом коня, можно управлять и его головой, а следовательно, и всем телом.

Даже хорошо объезженными лошадьми невозможно управлять, не помещая им в рот удила. Если мы хотим, чтобы лошадь тянула повозку или плуг, мы должны управлять ею. Так же и с верующими. Дабы служить Богу, мы должны обуздывать свой язык, и тогда все наше тело будут подчинено Ему.

Во втором сравнении Иаков уподобляет язык кораблю. Вот, и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий. Самые крупные корабли того времени —щепки в сравнении с современными океанскими лайнерами и крейсерами. Однако на корабле, на котором Павел плыл в Рим, было ни много ни мало 276 человек, включая членов команды, солдат и узников (Деян. 27:37), то есть это было довольно большое судно. В любом случае, смысл слов Иакова в том, что в сравнении с размером корабля его руль весьма мал, и все же с его помощью кормчий легко направляет судно, куда хочет.

Читать дальше