Иларион Алфеев - Православие. Тома I и II

   И ныне, Владыко Пресвятый… и кампан сей… благодатию всеосвяшаюшаго Твоего Духа благослови и освяти, и влей в онь силу благодати Твоея, да услышавши вернии раби Твои глас звука его, в благочестии и вере укрепятся, и мужественно всем диавольским наветом сопротивостанут… Аа утолятся же и утишатся и престанут нападающие бури ветренныя, грады же и вихри, и громы страшнии, и молния, и злорастворенныя и вредныя воздухи гласом его…

   И ныне, Пресвятой Владыка… колокол сей… благодатью всеосвяшаюшего Духа Твоего благослови и освяти и влей в него силу благодати Твоей, чтобы верные рабы Твои, услышав звук голоса его, укреплялись в благочестии и вере и мужественно противостояли всем дьявольским наветам… Пусть же от голоса его успокоятся и прекратятся все бури ветров, грады и вихри, страшные громы и молнии, ненастная и вредная погода…

   Владыко Боже Отче Вседержителю, Иже трубным гласом седмию жрец идущих пред кивотом свидения, Иерихонским твердым стенам пасти и разрушится сотворил еси… Ты и ныне кампан сей небесным Твоим благословением исполни, яко да глас звенения его услышавше противныя воздушныя силы далече от град верных Твоих отступят… трескания же молний, нападение града и вся вредная воздухов злорастворения… да утолятся, утихнут и отступят. [300] Требник (изд. 1944). С. 207 об. — 208 об.

   Владыко Боже, Отец Вседержитель, Который сделал так, что благодаря звуку труб семи жрецов, идущих перед ковчегом завета, пали и разрушились твердые стены Иерихона… Ты и теперь наполни этот колокол Твоим небесным благословением, чтобы, услышав голос звона его, сопротивные воздушные силы далеко отступили от городов верных Твоих… громыхания же молний, выпадение града и все стихийные бедствия… да прекратятся, утихнут и отступят…

   Помимо упоминания об Иерихонских трубах (см.: Нав 6:1–19), «Чин благословения кампана» включает также чтение из книги Чисел, где содержится следующее повеление Божие: Сыны Аароновы, священники, должны трубить трубами: это будет вам постановлением вечным в роды ваши… И в день веселия вашего, и в праздники ваши, и в новомесячия ваши трубите трубами при всесожжениях ваших, и при мирных жертвах ваших; и это будет напоминанием о вас перед Богом вашим (Чис 10:8; 10). Таким образом, колокол воспринимается как преемник ветхозаветных труб, выполнявших сигнальные и иные функции, связанные как с военными действиями, так и с богослужебным культом.

   Своего наивысшего расцвета искусство колокольного звона на Руси достигло в XVI–XIX веках. К этому времени наиболее употребительными стали языковые колокола, издававшие звон благодаря удару языка по корпусу колокола, остававшемуся неподвижным (или почти неподвижным) во время звона. Языковые колокола постепенно вытеснили более древние, заимствованные с Запада «очепные» колокола, из которых звук извлекался посредством раскачивания самого колокола, ударявшегося о неподвижно висевший язык. Наборы языковых колоколов разной величины составляли непременную принадлежность звонниц и колоколен, пристраивавшихся к крупным храмам и соборам. Колоколами управляли либо непосредственно с колокольни (звонницы), либо с земли, для чего к языкам колоколов прикрепляли канаты. Для извлечения звука из большого количества колоколов звонарь пользовался пальцами обеих рук, а также правой ногой (как правило, ногой приводился в движение язык наиболее мощного и тяжелого колокола). Нередко для управления большим количеством колоколов привлекалось несколько звонарей.

   Приезжавшие в Россию в XVI–XVII столетиях иностранцы восхищались мощью и размерами русских колоколов. Польский военачальник Самуил Маскевич, воевавший на стороне Лжедимитрия, в своих мемуарах описывает колокольню Ивана Великого:

   Прочих церквей считается в Кремле до двадцати; из них церковь Св. Иоанна, находящаяся среди замка, замечательна по высокой каменной колокольне, с которой далеко видно во все стороны столицы. На ней 22 больших колокола; в числе их многие не уступают величиною нашему Краковскому Сигизмунду; висят в три ряда, одни над другими, меньших же колоколов более 30. Непонятно, как башня может держать на себе такую тяжесть. Только то ей помогает, что звонари не раскачивают колоколов, как у нас, а бьют их языками; но чтоб размахнуть иной язык, требуется человек 8 или 10. Недалеко от этой церкви есть колокол, вылитый из одного тщеславия: висит он на деревянной башне в две сажени вышиною, чтоб тем мог быть виднее; язык его раскачивают 24 человека [301] Устрялов. Сказание современников о Димитрии Самозванце. Ч. 2. С. 125. .

   Производство колоколов в России достигло огромных размеров в XVIII–XIX веках. На рубеже XIX и XX веков в России действовало около двадцати колокололитейных заводов, а общее количество колоколов русских храмов и монастырей исчислялось, по–видимому, сотнями тысяч:

   К началу XX века Российская держава становится поистине колокольным государством, превосходящим по количеству, весу и гармонии колокольных подборов как буддийский Восток, так и христианский Запад. За свою многовековую историю колокола в России из примитивных и малоблагозвучных сигнальных приспособлений переросли в сложный и совершенный инструмент, достигавший порой весьма значительных размеров [302] История колокольного дела в России. С. 4. .

   По всей Руси славились ростовские звоны. Отлитые в XVII веке, колокола ростовского Успенского собора сохранились по сей день. Колокола отливались по определенному плану, так чтобы все вместе они составляли стройный ансамбль. Полная звонница включает следующие колокола: Сысой — 2000 пудов (отлит в 1689), Полиелейный — 1000 пудов (1683), Лебедь — 500 пудов (1682), Баран — 80 пудов (1654), Красный — 30 пудов, Козел — 20 пудов, а также четыре безымянных и два «зазвонных» колокола меньших размеров. Значительно позже (1856) был отлит колокол Голодарь, весом 171 пуд и 5 фунтов: в него звонили в Великий пост [303] Владышевская. Музыкальная культура Древней Руси. С. 231—232. . Праздничный трезвон Успенского собора записал в конце XIX века знаток колокольного дела ростовский протоиерей Аристарх Израилев:

   Приведенная запись весьма условна, поскольку каждый колокол, помимо основного тона, включает в себя многочисленные обертоны, не укладывающиеся в обычную шкалу темперированного звукоряда. Именно в этом — секрет того особого воздействия, которое звук колокола оказывает на слух человека:

   Можно говорить о некотором основном тоне колокола, по которому оценивается высота его звучания: к нему всегда приложен богатый и характерный набор добавочных чистых тонов, более низких и более высоких… Отсюда — богатство оттенков, разнообразие тембров, которые позволяют различать голоса колоколов, даже совпадающих по высоте основного тона, богатство эпитетов, которыми мы характеризуем их звучание: звонкое, глухое, резкое, мягкое… [304] Пухначев. Загадки звучащего металла. С.22.