Екатерина Михайлова - Говори и будь услышан. За кулисами успешного выступления

А теперь пару слов о том, как мы на тренинге реализуем эти положения практически. Помня о том, что на каждый чих не наздравствуешься, мы не ставим перед собой цели «прописать» все ответы на все вопросы – цель эта безумна, этого просто не может быть. Если участники тренинга в реальной жизни отвечают на сходные вопросы, какой-никакой общий контекст у них есть, но здесь таится маленькая, противная, дурацкая трудность.

Вроде бы все правильно: собрать типичные вопросы, записать и обрабатывать один за другим. Попробуйте, господа тренеры, пойти этим путем, и вы неизбежно окажетесь в энергетической «яме», группа начнет маяться и потихоньку издыхать, кто-то с кем-то поцапается из-за мелких деталей ответа, и будет это все похоже на консультацию перед экзаменом: план ответа, билет восьмой.

Оно и понятно: на эти вопросы они уже умеют отвечать, а если не могут – сложности здесь явно иного порядка. Например, руководство двух подразделений не договорилось об общей официальной версии. Отдельный случай – группе перемешаны «опытные» и «неопытные». Тогда придется как-то по-хитрому дать возможность первым проблистать, а вторым – немного подучиться, но только тссс! Надо ли тренеру фиксировать эту разницу в опыте? По-моему, лишнее. Потому и «по-хитрому».

Есть еще одно обстоятельство, которое заставляет меня с годами все в большей мере отказываться от простой модели «список вопросов – список ответов», для того ли мы варили наше волшебное зелье, выходили за рамки привычных ролей и меняли отношение к ситуации выступления, чтобы опять вдохнуть запах школьного мела и пыли? Значит, даже если есть необходимость поработать с так называемыми типичными вопросами, – бывает, что такая задача перед нами поставлена! – хорошо бы при этом не потерять ощущение игры и свободы. Сделать это можно по-разному, да вот хотя бы…

Список, говорите? Чудесно. Только пусть в нем – во всей красе, на флипчарте – будут пять самых типичных вопросов, отвечать на которые уже никаких сил нет, пять самых идиотских и неадекватных и, к примеру, пять вопросов, на которые и хорошо бы ответить, да не задают. Если группа небольшая и время позволяет, можно еще пять каверзных, архитрудных и вызывающих оторопь. Понятно, что начнем мы не с типичных: «дурацкие» вопросы дают отличную возможность протащить в массы идею о вопросе как поводе. А заодно – побывать в ролях представителей почтеннейшей публики, задающих эти «дурацкие» вопросы.

Мизансцена строится так: сидит группа кругом или полукругом, стул «спрашивающего» я ставлю там, где обычно бывает выступающий, лицом к аудитории. К нему для пущей достоверности пристраивается еще пяток пустых стульев, чтобы помнить о публичности, о «других головах» той аудитории. А вот стул «выступающего» я только чуть-чуть выдвигаю из реальной группы: это условное место, с которого будут даваться разные ответы, здесь может перебывать хот десять человек, но каждый из них будет чувствовать за своей спиной энергию и поддержку. Будет-будет, уверяю вас – различия мнений и стилей к этому моменту давно стали групповой ценностью, в призрак единственного правильного решения я давно загнала не один осиновый кол.

Следующий шаг – сам вопрос. Обычно прошу показать, как его задают, или желающих, или того, кому этот вопрос приглянулся и кто его в наш список внес. С первыми двумя-тремя исполнителями ролей «вопрошающих» стоит повозиться чуть-чуть подольше, разогреть их в этих ролях. Коротенькое интервью, к примеру. Можно спросить «Вы дяденька или тетенька?», «Дяденька, а какие на Вас ботинки?», «Тетенька, и давно Вы тут маетесь?», «Вы вообще как сюда попали? Вы кто?» Ну, с ботинками – это чистое хулиганство, про ботинки я обычно не спрашиваю. Тут другое важно – конкретика, фактура: какие детали (все от первого лица, как вы понимаете) будут выбраны для крошечной «самопрезентации в роли», проявляется что? Правильно, установка нашего участника в отношении самого вопроса и задавшего его человека.

«Я толстая тетка из бухгалтерии, так и не получила в этом выступлении ответа на свои вопросы по текущему законодательству, у меня поставленный голос и я добьюсь своего!»

«Я чудаковатый мужичок без возраста, ручки нервные с обкусанными ногтями, не злой, но въедливый, высококлассный специалист из нафталина, ко мне не прислушиваются. И вот он, мой звездный час! Будьте так любезны, уточните основные положения…»

«Я местная звездулечка, неважно, что я спрошу, важно встать, вот так ножку отставить и ручкой сделать. Я-то знаю, куда они все сейчас смотрят. И будут смотреть, что бы ты там мне ни ответил». Ну и так далее. Можно даже напрямую спрашивать персонажей, чего они хотят на самом деле – то есть хотят для себя.

Конечно, это фантазии, в которых перемешаны житейские наблюдения, собственный опыт сидения на чужих выступлениях и, разумеется, собственные же потребности участников тренинга. Ну да не беда, здесь вам не кушетка психоаналитика. Если образы эти рисуются с очень большой дозой враждебности, буду наших монстриков очеловечивать немного. В любом случае это хоть карикатурные, но персонажи, характеры. На самом деле рассказывает о себе из роли человек, вот разогрелся, вот поймал характер персонажа – и в какой-то момент я ему подсказываю: «А теперь сам вопрос» – и звучит вопрос.

А дальше у нас есть возможность дать пять-шесть разных ответов, учитывающих цели других людей в аудитории, обстоятельства. Если эмоции спрашивающего важны – например, его нужно расслабить или в чем-то переубедить – первоначальный исполнитель этой роли останется в ней, и я попрошу его отслеживать свои реакции на разную форму и разное содержание ответов. Конечно, это гадание на кофейной гуще: мы не можем быть уверены, что реальный мужичок с обкусанными ногтями испытывал именно это. Но, уверяю вас, даже простое понимание того, что он вообще что-то испытывает, да еще разное, в зависимости от того, как с ним обошелся выступающий, очень неплохо.

И еще одно: варианты ответов должны появляться быстро, сыпаться как горох, иначе человеку в роли спрашивающего неуютно, и он из нее вываливается. А это означает, что группа должна быть в хорошей рабочей форме, разогрета. Финальный штрих: может быть маленькая обратная связь из роли – какие ответы «легли на душу», какие «вызвали желание приставать еще», какие «были непонятны».

А потом наш участник снимает роль, возвращается к группе и, возможно, дает парочку ответов, которые сейчас кажутся удачными ему самому. Эти ответы могут быть по мотивам предложенных группой или совсем новыми, не в этом дело: мы ищем ощущения свободного выбора, «веера возможностей» – понятно, что в реальности будет другой мужичок и другой вопрос. Поэтому все происходящее требует темпа и легкости, а не ювелирной отделки.