Эрлинг Кагге - Прогулка. Самый простой источник радости и смысла

Подготовил профессор Рори Уилсон.

Всякий раз, когда я чувствую себя отдохнувшим или счастливым, мое тело выпрямляется, а шаги становятся пружинистее. Такое ощущение, будто я сбросил с плеч тяжеленный рюкзак. Иногда я чувствую себя счастливым без особой причины, что похоже на неожиданный подарок судьбы. Норвежский писатель Томас Эспедаль поднимает эту тему в своей книге «Идем! Искусство ходить пешком» [3] Эспедаль Т. Идем! Искусство ходить пешком. М.: Livebook, 2007. . Человек, от лица которого ведется повествование, пребывает в депрессии после обильных четырехдневных возлияний, а потом вдруг «луч солнечного света падает на дорожный знак, и меня неожиданно наполняет ощущение счастья». Мимолетный проблеск света делает мысли героя все более оптимистичными, и он «постепенно понимает, что человек счастлив просто потому, что идет».

И наоборот, когда я измотан или подавлен, мой шаг тяжелеет, я иду сильно наклоняясь вперед. В своем романе «Аустерлиц» Винфрид Георг Зебальд очень точно описывает, как изменилась манера ходьбы пражан снежным утром того дня, когда немецкие солдаты оккупировали их город: «…с того момента они ходили медленнее, как сомнамбулы, как будто больше не знают, куда идут». Может, Зебальд и преувеличивает, не буду спорить. Но даже если во время оккупации чехи и не были похожи на сомнамбул, писатель рисует яркий образ, благодаря которому читателю намного легче представить себе город, переживший в тот день нечто вроде коллективной смерти.

Моя бабуля всегда ходила так, будто в некоторой мере подавлена: плечи опущены, шаги скованные, словно ее мышцы упорно не хотели расслабляться. Действительно, ее жизнь была полна невзгод. Но я не припоминаю ни одного случая, когда она на что-либо жаловалась. Как раз наоборот. Когда рядом с ней находились внуки, она всегда проявляла любовь и заботу, хоть ее тело и было красноречивым отражением трудной жизни.

Надо сказать, походка может рассказать о человеке больше, чем лицо. Идя по улице, я успеваю лишь мельком взглянуть на лица прохожих, а вот то, как человек идет, как ставит одну ногу перед другой, можно изучать чуть дольше. А если мы движемся в одном направлении, я имею возможность наблюдать за ним несколько минут. Конечно, манера ходьбы отчасти закладывается генетически (моя дочь Сольвейг, например, довольно рано начала ходить, чем сильно напоминает мне своих бабушку и дедушку), но также является выражением наших ценностей и социальных норм. Шаги, сделанные моей дочерью в течение жизни, всегда будут что-что рассказывать о ней как о личности.

Полицейский ходит иначе, чем, скажем, хипстер, чья походка, в свою очередь, разительно отличается от походки, например, нищего. У каждого из этих трех типов людей, которых часто можно встретить на улицах современного Осло, разное предназначение. Задача первого – поддержание правопорядка, и его власть и полномочия четко отражаются в строго контролируемых, сдержанных движениях тела; второй движется расслабленной, слегка танцующей походкой; в движениях третьего проявляются повседневные унижения его непростой жизни. Их социальный статус интернализирован в теле и фактически стал неотъемлемой частью их естества.

«Все в нас делается словно по команде», – утверждает французский социолог Марсель Мосс. По его словам, на улице мы без особого труда узнаем женщину, «которая училась в монастырской школе. Обычно она ходит со скрещенными на животе руками». Идейный посыл Мосса довольно специфичен, что характерно для французских интеллектуалов, но он, безусловно, прав в том, что способ, которым мы движемся, – это нечто вроде мостика между нашей психологической и социальной системами. Как сформулировал преемник и последователь Мосса Пьер Бурдье, социальное положение человека запечатлевается в его теле.

И Мосс, и Бурдье считают, что мы всегда будем ходить так, как сейчас, но наша походка может меняться со временем. А иногда она может меняться внезапно – например, из-за резких негативных событий в жизни человека, таких как болезнь, потеря работы, утрата близких. Однако в целом священник, полицейский, нищий, вы и я – мы все будем продолжать ходить в своей привычной манере.

Сегодня полицейские многих стран задались целью найти способ идентифицировать преступников по движениям тела при ходьбе. Они надеются, что анализ телодвижений поможет в будущем выявлять преступников почти с такой же точностью, как и анализ ДНК. Проводились и другие исследования, в рамках которых ученые пытались понять, как преступники выбирают своих жертв. Они пришли к выводу, что отчасти именно манера ходьбы создает впечатление неуверенности и уязвимости человека, в результате чего он становится потенциальной жертвой убийцы или грабителя. Американский маньяк-убийца Тед Банди, например, заявил, что может «отличить жертву по тому, как она идет по улице».

Ваша походка, конечно же, не врет. Но вы можете блефовать, научившись ходить несколько иначе. Если потенциальная жертва начнет двигаться увереннее, возможно, переключившись на более быстрый темп ходьбы и изменив движения рук, вполне вероятно, ей удастся ослабить интерес преступника к своей персоне. Скажем, когда я попадаю в зону риска, то стараюсь идти максимально уверенным шагом, с прямым торсом и в хорошем темпе. Вряд ли мой вид кого-то напугает, но по крайней мере так я чувствую себя в большей безопасности. А если, проходя мимо кого-нибудь на темной улице, я замечаю, что человек встревожен моим присутствием (возвращающиеся поздно вечером домой женщины обычно инстинктивно поглядывают через плечо), то, наоборот, сбавляю скорость и перехожу на другую сторону улицы.

Кстати, в конце 1970-х, посмотрев фильм «Бриолин», я изо всех старался ходить в такой же самодовольной манере, как его герой Дэнни (персонаж Джона Траволты), особенно когда он пытался ухаживать за Сэнди, самой красивой девушкой в фильме, которую играет Оливия Ньютон-Джон. У Дэнни был широкий подпрыгивающий шаг, сопровождавшийся уверенным и ритмичным движением рук, но я, признаться, в этом не слишком преуспел и через несколько дней вернулся к привычной походке.

Театральный режиссер Роберт Уилсон глубоко очарован ходьбой, особенно медленной. Однажды я поинтересовался, почему. Как режиссер Уилсон уделяет много внимания тому, чтобы в каждой сцене актеры двигались как можно более натурально. Естественность движений, достигаемая чаще всего после сотен попыток и сотен неудач, по мнению режиссера, открывает им двери к новому типу мастерства. Уилсон считает, что творчество актера живет не в голове, а в его теле. Только когда движения актеров становятся наконец совершенно неподдельными, режиссер позволяет репетировать реплики. Ну, или молчать. Правильно поднятая пятка «говорит громче», чем самый громкий крик.