Рамачандра Рао - Тантра. Мантра. Янтра. Тантрические традиции Тибета

В конце описания упоминаются две стадии концентрации (самадхи): первая достигается за счет умственных усилий, а вторая — независимо от них. “В результате постоянной практики, психика человека настолько успокаивается, что он может постигать знание, которое черпается из всеобщего знания мира”.

Эти тантры, особенно Хеваджра и Чакрасамвара, акцентируют внимание также на ритуалистических деталях, на жестах рук (мудрах), на подготовке к ритуалам и концентрации, на пении гимнов и на правильном произношении слов, изготовлении и подношении ритуальных тор-ма (gTor-Ma), возведении мандал, а также процессе визуализации. Кроме того, акцент делается на передаче скрытой информации не прямым способом, а в стилизованной форме — через содержание инструментальной музыки для ритуальных целей, через определенные танцы (типа Ваджрамалы, "rDo-rJe-hPHreng"). Эти тексты внесли ценный вклад в формирование тантрических традиций в Тибете как в теоретическом, так и в практическом аспектах. Большинство из них выполняют довольно сложную задачу синтеза доктрины Пустоты (происходящую из философии мадхьямика) и практики визуализации (происходящую из йо-гачары). Этот синтез и является отличительной чертой тибетской тантрической традиции. Практически все руководства по садхане, поныне существующие в Тибете (эту коллекцию можно найти в сборнике Садха-на-мала, вышедшем в 2-х томах под ред. Б. Бхаттачарьи, 1925-1928), отражают этот синтез.

НАГАРДЖУНА

Риг. А. Кузнецовой

Одним из ранних тантрических текстов, который получил широкое распространение и породил большое количество комментариев и аннотаций, является трактат Панчакрама, классифицируемый как анут-тара-йога-тантра и приписываемый великому Нагарджуне. Несмотря на предположения ученых о существовании многих Нагарджун, Тибет знает только одного Нагарджуну, который был одновременно философом мадхьямики, тантристом, Сиддхом и алхимиком, ранее мы уже ссылались на него. Его текст Панчакрама, санскритский вариант которого, к счастью, доступен для нас 9, оперирует с понятием пустоты, шунь-ята (по-тибетски sTon-Pa-Nyid); эта же тема прослеживается в работе Нагарджуны Мадхьямика-карика. В последней работе пустота определяется как “срединный путь”, потому что он избегает крайностей существования и не-существования. Этот путь характеризуется отрицанием того, что феноменальный мир имеет собственную природу 10. Сформулированная через отрицание, “пустота” является действительной реальностью, summum bonum [лат. “суммой всего” — прим ред.], то есть нирваной, и состоит в полном отказе от всех ментальных конструкций, касающихся бытия и не-бытия. Высшая реальность одновременно условна (самврити) и абсолютна (парамартха), но эти понятия проявляются на двух уровнях. Первый уровень представлен миром феноменальных явлений, а последний лежит вне его пределов. Условная реальность в рамках явлений имеет восемь измерений: рождение и смерть, постоянство и прерывистость, единичность и множественность, приход и уход 11. Эти условные измерения препятствуют пониманию конечной реальности. Образно говоря, если эти измерения отсутствуют, то конечная реальность сияет как спокойный, но яркий свет, напоминающий лунный. Разум, свободный от условных факторов, ведет нас к “таковости” (татхата). В Панчакраме примерно такой же ход мыслей, но больше внимания уделено практике: здесь, несомненно, присутствует тантрический подход.

Этот тантрический трактат (Мадхьямика-карика) Нагарджуны содержит пять разделов, третий из которых приписывается более позднему автору, Шакьямитре, который, согласно Таранатхе, был современником царя Бенгала Девапалы (705-735 н. э.). Что касается комментариев к этой работе, то широко известны комментарии одного из учеников Нагарджуны — Нагабодхи. Уроженец Северной Индии Нагабодхи упоминается в Голубых Анналах как учитель маха-йога-тантры (так называемой “отцовской тантры”, PHa-rGyud). Таранатха пишет, что после смерти Нагарджуны Нагабодхи спустился в глубокую пещеру на Шрипарва-те и медитировал там без перерыва в течение двенадцати лет, пока не достиг состояния махамудра-сиддхи. Среди других индийских комментаторов упоминаются Бхавьякирти и Ракшитапада.

Считается 12, что Панчакрама по своей природе является экстрактом из Гухьясамаджи, которую Нагарджуна получил от своего наставника Сараха-пады. Концепция пяти дхьяни-будд, доктрина совершенствования триады “тело-речь-ум” с целью доведения ее до алмазного сияния, а также использование мантр и мистических диаграмм для получения духовных результатов, несомненно, характерно для обеих работ. Но Панчакрама представляет более продвинутую стадию мышления, работает с йогическими идеями и практикой, в отличие от более ранних работ этого плана. Панчакрама (“пятеричный переход”) подразделяет Пустоту, в зависимости от причины и следствия, на четыре ступени. Более правильно считать их стадиями: “Пустота” (шуньям), “Сверх-Пустота” (ати-шуньям), “Великая Пустота” (маха-шуньям) и “Абсолютная Пустота” (сарва-шуньям). Первая, имеющая женское начало, описывается как “мудрость” (праджня), а вторая, олицетворяющая мужское начало, описывается как “средство” (упая). Их взаимодействие (типичная концепция Ваджраяны) приводит на третью стадию, где создается “собственный фундамент” (свадхистхана). Над этим простирается невесомая, неизменная, недвойственная и светящаяся (праб-хашвара) Пустота.

Важно, что здесь Пустота является положительным принципом, алмазом (она названа так из-за незамутненной и неизменной, “твердой” сущности). Ее проявление связано с Ваджрасаттвой, божеством, которому посвящена Панчакрама. “Свободный от существования и несуществования, но способный принять любую форму, Ваджрасаттва вмещает всю любовь, обращенную к нему” 13. Подобно пустому пространству, он является “собственной природой” всех явлений; его трудно схватить и невозможно охарактеризовать; он не имеет причины и наполняет все вещи, он чист и неслышим; познать его может только йогин 14. Точка зрения, что его можно познать внутри себя, поскольку он содержится в каждом из нас (пратьятмаведья), разделяется и в этом тексте. Он неразличим в нас не в действительности, а по неведению, вследствие нашей собственной вовлеченности в мир обусловленности. Природа Пустоты игнорируется или забывается, и мы создаем кажущийся нам прочным мир наших собственных мыслей и привязанностей. Мы помещены в клетку собственных свершений и суеты. Ученик должен избавится от этого с помощью практической йоги, чтобы постепенно “вернуться домой”, то есть достичь Абсолютной Пустоты и наслаждаться блеском полного и неизменного спокойствия. Панчакрама как тантрический трактат описывает основные стадии этого духовного пути от Пустоты явлений до трансцендентной Пустоты. Этот путь (или переход, крама) является метафорическим — на самом деле здесь нет ни “движения”, ни “достижения”. Стадии обозначены только для удобства практикующего, их не следует рассматривать как разделы или аспекты ни самой Пустоты, ни пути ее достижения.