Рамачандра Рао - Тантра. Мантра. Янтра. Тантрические традиции Тибета

Вклад Хеваджра-тантры в развитие традиции 3значителен и глубок. Важность работы заключается в том, что она является продуктом движения к интеграции философии мадхьямика с мантраяной. Формулировка Нагарджуной Пустоты (шуньята) и практика добродетелей (парамиты) были соединены с трактовкой школы йогачара устойчивого ума как духовной реальности, например, в сочинениях некоторых учеников Наланды и Викрамашилы, особенно в работах Абхаякарагупты (умер в 1125 г.) и Ратнакарашанти (около 1040 г.), которые пользовались в Тибете огромным уважением. Именно это слияние послужило фоном для возникновения явления, которое впоследствии было названо “буддийскими тантрами”. Текст Хеваджра (здесь “хе” обозначает объединение частей праджня и упая, а “ваджра” означает недвойственность и пустоту) основывается на принципах философии мадхьямика, но оперирует, в основном, с медитацией и визуализациями, в ней также обильно представлены мантрические проговаривания. По форме, это диалоги между Ваджрасаттвой (будда Ваджраяны, символизирующий “неизменную алмазную сущность”) и Ваджрагарбхой. Тантра изображает будду в объятиях его “мистической супруги”. Символизм этого союза состоит в объединении пустоты и сострадания, в интеграции мужского и женского начал. Несомненно, эта идея проработана в тексте, но описания такого объединения (слияния) слишком живые и конкретные, чтобы считаться только лишь символами. Инструкции для практикующего рекомендуют упражнять собственное воображение и создавать визуализации как в его собственном сердце, так и во внешнем пространстве. Он должен представить себя в образе юного Херуки (главное мужское божество), восседающего на трупе (символ феноменального потока) в объятиях своей супруги (йогини) Ваджраварахи (символизирует метод, упая). Объятия символизируют слияние с феноменальным миром; она красного цвета и полна страсти (сострадания), обнимая одной рукой, закрывает Херуку (реальность). Она нагая (абсолютно свободна от скверны) и держит в руке наполненный кровью череп (символизирует пус-тотность). Практикующему советуют интегрировать внутри себя “сострадание” (крипа, которое объясняется в Панджика как отношение к другим существам, как к себе самому) и “метод” (упая, то есть технику достижения полного просветления), тем самым устраняя всякую возможность ментально проецировать явления субъективной или объективной реальности 4.

Хотя различные ритуалы, ведущие к полному пониманию природы Пустоты, подробно описаны во многих пособиях, необходимо еще раз пояснить, что верующий и божество в объективной реальности не существуют, что практикующий и практика, в сущности, являются единым целым, и “осознающего” и “осознаваемое” нельзя разделить. Утверждается, что все это просто “проецируется” (самстхита) или же “выдумывается” (калпита). Визуализация мандалы такова: лотос формирует основание, на котором покоится треугольник (йони), а внутри треугольника помещена лодка (чтобы обозначить существование явлений), на которой практикующий, представляющий себя в образе Херуки, стоит или сидит и соединяется (в воображении) с йогини. Он — алмаз (ваджра), а она — лотос (падма), и когда первый проникает во второй, возникает великая радость, счастье (маха-сукха), иначе описываемая как природное, естественное блаженство (сахаджа-сукха). Сам верующий является воплощением сострадания как средства (“крипопаё бхавед йоги”), а его супруга является мудростью, которая есть пустота (праджняшуньята). Их слияние происходит на уровне психологического динамизма. Несмотря на то, что обсуждение предмета сильно нагружено терминологией секса, текст гласит, что ритуал предназначен не для чувственного наслаждения (бхога), а для достижения просветления. Однако, текст допускает, что вне тела не может быть счастья (физического и духовного) вне тела 5. Справедливо также и то, что любая реализация не рождается вне тела и потенциально пребывает внутри тела дехаштхо' пи на дехаджах”). Комментаторы Хеваджра-тантры иногда объясняют, что эти инструкции являются просто метафорами (будучи неяртха, “проекцией своего сознания”), и что в них использутся “скрытый язык” (сандха-бхаша). Комментаторы упоминают также, что в действительности эти ритуалы иногда проводились физически, особенно профанами. Тем не менее, эта тантра не вносит серьезный вклад в развитие строгого взгляда на практику. Можно даже сказать, что она привносит дух распущенности в понятие садхана, и это может быть отнесено также и к некоторым необычным садханам традиции гухья-самаджа. Но, в конце концов, человеческое счастье является как духовным, так и физическим, и одно не может существовать без другого.

Кроме Хеваджра-тантры, другие тексты, такие как Чакрасамвара, Дурга-ти-парисадхана, Абхидханоттара, Калачакра и Панчакрама, широко изучались в Тибете в качестве основных. Существуют многочисленные комментарии как к переводам с санскрита, так и к оригинальным тибетским работам. Чакрасамвара, принадлежащая к группе йогини-ануттара-тантр, на санскрите отсутствует. Ее тибетский перевод внес большой вклад в развитие тантрической традиции этой страны. Тибетский Канон также сохранил комментарии знаменитых индийцев, таких как Кришнача-рья (говорят, он был учителем Сиддха Канхапы, который возродил Тантру), Джаябхадра и Бхадрапада. Тантра, о которой идет речь, иногда называется Махасамвародая, а иногда Дакини-джала. Возможно, она претерпела несколько изменений, редакций или ревизий в Тибете. У нас имеется ее издание, выполненное Кази Дава Самдупом, с параллельным английским переводом 6. Эта Тантра прославляет Будду Ваджра-саттву как “Высшее Блаженство” (Махасукха, по-тибетски bDe-mChong), или как Херуку в союзе с его мистической супругой (ваджра-йогини) Ваджра-варахи. Известен детальный список медитаций, приводящих к пониманию того, что истинная суть тантры заключается в мистическом союзе Херуки и Ваджраварахи, внезапно возникающих из центра пустоты. В отличие от Хеваджра-тантры здесь построение сдержанное, безмятежное и спокойное, нет ни малейшего оттенка чего-либо необычного, а более глубокое погружение в медитацию связано с фундаментальным психологическим проникновением.

Эта тантра начинается с более нового положения. При медитативном погружении надо представить, что твое тело принадлежит Будде Ваджрасаттве (здесь Махасукха или Херука), и с этой мыслью практикующий постепенно погружается в умиротворенное состояние пустоты. При выходе из состояния медитации практикующий опять должен представить себя в качестве Будды Ваджрасаттвы, а все окружающее как его мандалу.

Название этой тантры произошло от одной из важнейших ее деталей. Чакра (по-тибетски hKhor-Lo) означает воображаемую мандалу, а самвара (по-тибетски sDom-Pa) относится к собранию обитающих в мандале божеств (в другом варианте самбхара) с Махасукхой в роли центрального божества. Ум проецируется в мандалу, фокусируется там, а затем мысли практикующего и мандала растворяются в его собственном сознании. Идентификация практикующего с Херукой достигается многократным повторением формулы “Шри Херука(х) Ахам” (“Я — Херука”) одновременно с правильным пониманием значения каждого символа. Различные божества, обитающие в мандале, представляют путь, и “жители мандалы” постепенно отождествляются с “местом жительства”. Само тело рассматривается как алмазная мандала, а различные божества возлежат на ней. Затем внутренняя и внешняя мандалы сознательно сливаются. Данная тантра приводит интересное высказывание Сиддха Наропы относительно слияния двух этих мандал внутри практикующего 7. Вероятно, тибетская версия этой тантры содержит более поздние включения и комментарии, как предполагал Вардер 8. Далее в тексте описывается процесс концентрации на Ваджрасаттве путем вхождения в состояние транса, когда разум свободен от всяческих мыслей.