Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

Схолия : «Он называет людьми тех, которые заблуждаются в своём разуме, скотами — претыкающихся в своём желательном начале, волами — претыкающихся в своём яростном начале, а овцами — ошибающихся относительно созерцания зримых [вещей]».

Перевод несколько свободный; ср.: «Зло есть злоупотребление естественными возможностями. Ибо если мы будем пользоваться дарованными от Бога нашей душе силами для того, на что мы их получили, то есть по закону Давшего, то это хорошо. Если же воспользуемся ими не для того, на что получили, но против закона Дарителя, это зло: и ни сами силы, ни употребление их не суть зло, но дурной способ использования вопреки закону давшего их Бога». — Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Христологические и полемические трактаты. Слова на Богородичные праздники. М., 1997. С. 37–38.

Схолия : «[Речь идёт] о том, что Ниневия означает душу каждого [человека]».

Это высказывание явно указывает на первое из «блаженств» (Мф 5:3). Ср. изъяснение: «Нищета бывает двоякая: одна отвергаемая, а другая ублажаемая. Посему, кто обнищал целомудрием или дорогим достоянием — справедливостью или мудростью, или благоразумием, или оказывается и нищим, и нестяжателем, и убогим по другой какой многостоящей драгоценности, — тот бедствует от нищеты и жалок по нестяжательности того, что для человека дорого. Но кто добровольно обнищал от всего, представляемого порочным, и не отлагает в свои тайники ни одной диавольской драгоценности, но горит духом, и чрез это собирает себе сокровище нищету худых дел, тот, по указанию Слова, — в ублажаемой нищете, плодом которой является Небесное Царствие». — Святитель Григорий Нисский . О блаженствах. М., 1997. С. 9.

См. Иона 4 ( Аз же не пощажду ли Ниневии града великаго, в немже живут множайшии неже дванадесять тем человек, иже не познаша десницы своея, ниже шуйцы своея, и скоти их мнози ).

Схолия : «Без [этих смыслов] не существует времени и пространства; [и вообще], ничего из тварного (τῶν γενητῶν) не бывает помимо них».

Эти рассуждения преподобного Максима созвучны одному месту из «Амбигв», где также говорится, что число двенадцать являет «смыслы (логосы) времени и природы», ибо состоит из пяти и семи. Время седьмерично, поскольку его движение циклично и оно обладает тем свойством, соответствующим своему движению, что его края находятся на равном удалении от середины. А природа пятерична, поскольку чувство, в зависимости от которого она находится, подразделяется на пять частей, а также поскольку помимо «просто называемой материи», подразделяемой на четыре части (имеются в виду, вероятно, стихии — А. С .), есть ещё и «вид» (τὸ εἶδος). Вследствие чего природа состоит из материи и вида, или же является «материей, обретшей вид». См. PG 91, 1396–1397. Имеется русский перевод этого места: Преподобный Максим Исповедник . О различных недоумениях у святых Григория и Дионисия (АМБИГВЫ) // Перевод архимандрита Нектария . М., 2006. С. 363. Но в данном переводе наличествует пропуск текста и, кроме того, он представляется нам не совсем корректным.

Схолия : «Церковь, обладающая смыслами добродетели и ведения, которые превосходят время и естество, а также душа каждого [человека, постигающего эти смыслы], содержит в се­бе больше чем двенадцать мириад. Ибо смысл добродетели не знает плотского греха, как относящегося к шуйце, а смысл ведения не знает душевного порока, как относящегося к деснице».

Схолия : «Бог есть Причина добродетелей: с Ним и соотносится действенное ведение, или соответствующее [добродетельному] навыку, истинное и духовное изменение того, кто познает Бога».

Схолия : «Он говорит, что разуму, соответствующему естеству, присуще возводить того, кто радеет о [духовном] делании, к уму; ум же, посредством созерцания, приводит к мудрости того, кто стремится к ведению. Наоборот, противоразумная страсть убеждает того, кто не радеет о заповедях, спуститься к чувству, чтобы в конечном итоге пригвоздить ум к наслаждениям».

Схолия : «Неверием он называет отрицание заповедей, ве­рой — [внутреннее] согласие (или: соизволение — А. С .) на них, тьмой — неведение добра, а светом — познание этого добра. Христом он назвал сущность и основу этих [заповедей], а диаволом — наихудший навык, порождающий все пороки».

Схолия : «Он называет добродетелью бесстрастный и незыблемый навык в добре; поскольку же эта добродетель носит отпечатление (χαρακτῆρα) Божие, а для Бога нет ничего противоположного [Ему], то поэтому и нет ничего существующего наряду с добродетелью».

Схолия : «Если разум (слово — ὁ λόγος) определяет, как то обычно бывает, бытие (τὴν γένεσιν) каждого из сущих, то ни одно из этих сущих по природе не выходит за свои пределы или не бывает ниже их. Стало быть, предел сущих есть познание, соответствующее устремлению к Причине [всего], а мера же есть действительное подражание [этой] Причине, насколько это доступно сущим».

Схолия : «Он говорит, что устремление движущихся к тому, что превышает предел и меру, делает путь бессмысленным, поскольку они не достигают Бога, в Котором упокоевается движение всех устремляющихся [к Нему], обретая здесь как свою конечную цель вкушение Бога».

Схолия : «То, что превышает предел и меру, то, разумеется, и идёт вопреки им».

Схолия : «Разумеется, вопреки разуму».

Схолия : «Потому что ум, устремляющийся в экстазе (в исступании из себя) горе, к Богу, оставляет [позади себя] как смыслы нетелесных [вещей], так и смыслы тел. Ибо нельзя вместе с Богом созерцать нечто, что после Бога».

В данном рассуждении можно видеть одно из классических мест, отражающих апофатическое богословие преподобного Максима (как и апофатику всего святоотеческого богословия). Согласно преподобному Отцу, «ум наш может познать только то, что есть некая Причина, а не то, что такое Она есть. Бог выше всего, что только мы можем о Нём помыслить. Поэтому самое истинное познание Бога по существу — есть незнание. Оно сводится к отрицанию за Ним в силу Его превосходства (διὰ ὑπεροχήν) всяких свойств и качеств, всякой множественности и сложности, отличающей тварное бытие, всяких мыслимых категорий и даже понятия сущности и движения. В этом суть высшего апофатического богословия. Оно сплошь отрицательно <���…> Это и есть „та́инственное богословие“, познание Бога по существу, то высшее осияние ума в экстатическом состоянии, которое производится премысленным соединением с Божеством». — Епифанович С. Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. Киев, 1915. С. 54–55.