Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

Согласно блаженному Феофилакту, «образом перстного называет дела порочные, а образом небесного — дела добрые. Посему как прежде мы жили в злобе, как сыны перстного и мудрствующие земное, так теперь должны жить в добродетели, чтобы сохранить образ и подобие небесного. Образ перстного состоит в следующем: земля еси, и в землю отыдеши (Быт 3:19), а образ небесного — воскресении из мёртвых и нетлении». — Блаженного Феофилакта Архиепископа Болгарского Толкование на Послания св. Апостола Павла. М., 1993. С. 203.

Схолия : «Краткое изложение [различного] толкования имени Иона , согласно смыслу, проявляющемуся в каждом из связанных с ним лиц и образов».

По поводу этих законов см. суждение С. Л. Епифановича: «Для руководства в нравственной жизни человеку даны были законы, и из них сперва естественный. Сущность естественного закона заключается в требовании жизни, согласной с природой, с идеей естества. Добродетель с точки зрения этого закона есть правильное действование всех естественных сил человека, средина между недостатком и излишеством. Естественный закон дан был в добрых задатках души человека, но ещё яснее открыт в природе». Однако он «оказался недостаточным: созерцание доступно было немногим. Поэтому на смену естественному закону пришёл писанный . Принципом этого закона является послушание воле Божией из страха наказаний. Добродетель по нему есть исполнение воли Божией, выраженной в Писании <���…> Но закон писанный сам был предуказанием высшего и совершеннейшего закона, по духовности своей более свойственного человеческому естеству, именно — закона евангельского , или духовного . Этот закон призывает всех уже не к простому согласию с природой, а к полному возвышению над ней и над естественной добродетелью. Он предписывает чистую духовную жизнь в Боге и усиливает нравственные требования; но он зато и подаёт человеку обожение. Евангельский закон не упразднил других законов: он лишь яснее выразил их духовную сущность. По существу все законы однородны». — Епифанович С. Л . Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. Киев, 1915. С. 101–102.

Схолия : «Он говорит, что делом естественного закона является сознательная связь всех [людей], единодушных и единомысленных друг с другом».

По изъяснению Златоустого отца, Господь «не сказал: чего хочешь себе от Бога, то делай ближнему своему, — чтобы ты не возразил: как это возможно? Он Бог, а я человек. Но произнес: если чего хочешь себе от равного тебе, то и сам же оказывай ближнему <���…> Отсюда видно, что добродетель нам естественна и мы все сами по себе знаем, что должно делать, так что никогда нельзя извиняться неведением». — Полное собрание творений св. Иоанна Златоуста. Т. VII. Кн. 1. М., 2000. С. 267.

Схолия : «Правила, показывающие, в чём состоит своеобразное свойство естественного закона».

Здесь преподобный Максим опять указывает на значимость одного из главнейших грехов — себялюбия, которое для него является «матерью всех страстей». См.: «Главы о любви» (II, 7; III, 57 и др.).

Схолия : «Он говорит, что писанный закон, препятствуя посредством страха [совершать] несправедливость, приучает [людей] к справедливости, поскольку с течением времени он делает нрав [человека] любящим правду. А отсюда возникает твёрдый навык в добре, влекущий забвение предшествующего [состояния] испорченности».

Следует напомнить, что для преподобного Максима воля (как γνώμη) связана, с одной стороны, с нашим естественным устремлением к чему-либо («аппетитом»), а с другой — с нашим сознательным выбором или произволением. См. Bathrellos D. The Byzantine Christ. Person, Nature and Will in the Christology of Saint Maximus the Confessor. P. 148–149.

О подобном же духовном томлении высказывается и Климент Александрийский, говоря о молитве так: когда простиранием рук к небу знаменуется наше устремление к духовному миру («в умопостигаемую сущность»), тогда наша душа парит, окрылённая «томлением к лучшему». Текст см. Климент Александрийский . Строматы. Книги 6–7. СПб., 2003. С. 282. Русский перевод здесь (С. 219) очень некорректен.

Схолия : «Определения, показывающие осуществление каждого из названных выше законов».

Схолия : «Потому что принимать ближнего, как самого себя, свойственно одному попечению о жизни только для бытия — а это относится [к области] естественного закона. Возлюбить ближнего, как самого себя, свойственно промышлению об этом ближнем ради благобытия соответственно добродетели — а это приличествует писанному закону. А возлюбить ближнего больше самого себя свойственно только закону благодати».

В данном случае преподобный Максим приводит один из вариантов основного сотериологического принципа всего святоотеческого богословия. Первым этот принцип ясно выразил священномученик Ириней Лионский: «Для того Слово Божие сделалось Человеком и Сын Божий — Сыном Человеческим, чтобы (человек), соединившись с Сыном Божиим и получив усыновление, сделался сыном Божиим». Затем этот принцип стал основополагающим для богословия святителя Афанасия Великого. «Формулой, кратко выражающей смысл учения святителя Афанасия о спасении, могли бы служить слова: „Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом“. Подобные выражения во множестве встречаются в сочинениях Афанасия <���…> Перемену, происходящую в природе искупленных, святитель Афанасий называет обожением, и в этом, между прочим, состоит одна из черт отличия терминологии святителя Афанасия от богословского языка священномученика Иринея. Выражение „обожение“ искупленных во Христе относится к наиболее частым в сочинениях Афанасия». — Попов И. В . Труды по патрологии. Т. I. Святые отцы II–IV вв. Сергиев Посад, 2004. С. 83–84. Причём следует подчеркнуть, что «с этой сотериологической точки зрения святой Афанасий освещает Лицо Искупителя и раскрывает весь жизненный смысл исповедания Его Богом и человеком. Основная мысль святого Афанасия может быть сформулирована так: если Слово есть тварь, то человек остаётся в прежнем состоянии, не сочетавшись с Богом. Но Слово есть Бог, и потому человек обожествляется, причём не вообще человек, но каждый лично, ибо Христос Господь был и остаётся во всём, кроме греха, нам подобным. Он — наш Сотелесник, Он — подлинно самый любящий всех людей Брат и Друг. А так как Он — и возлюбленный Сын Отца Небесного, то велико Его ходатайство о нас, действенная помощь всем стремящимся к Нему с чистым сердцем». — Скурат К. Е. Учение о спасении святителя Афанасия Великого. Сергиев Посад, 2006. С. 186. Преподобный Максим в данном случае является прямым преемником святителя Афанасия.