Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I. Богословские и аскетические трактаты

Как указывает И. Пегон (Op. cit., р. 103), преп. Максим, вероятно, ссылается на 39 Слово св. Григория Богослова.

Букв. «парадоксально и различие, и единство». У Евагрия Схоластика в «Церковной истории» приводится вероучительный эдикт императора Юстиниана I, где говорится: «Ибо мы поклоняемся Единице в Троице и Троице в Единице, обладающей непостижимым и различием, и единством ( παράδοξον ἔχουσαν καί τὴν διαίρεσιν καὶ τὴνἕ νωσιν)» (The Ecclesiastical History of Evagrius. Ed. by J. Bidez. L, 1898, p. 198). Зависимость преп. Максима от этого эдикта вполне вероятна. В целом же здесь наличествует мотив, красной нитью проходящий через всю святоотеческую триадологию вплоть до св. Григория Паламы. Данный мотив отражает антиномичность нашего Богопознания, «не вмещающегося в обычные логические рамки. Здесь нужно, по выражению св. Григория Паламы, богословствовать, „соединенно различая Божественное и различенно его соединяя“» ( Монах Василий (Кривошеин) . Аскетическое и богословское учение св. Григория Паламы // Seminarium Kondakovianum. Т. 8. Praha, 1936, с. 122).

Выше (I, 64) мы перевели τὰς ἀφορμάςкак «истоки». Но речь, собственно, идет о подлежащих в душе страстях ( ἐκ τῶν ὑποκειμένων ἐν τῇ ψυχῇ παθῶν), которые служат бесам своего рода «оперативной базой» в их войне с людьми.

Понятие ἔιδωλονв христианской письменности обычно сопровождалось негативными ассоциациями, обозначая не только языческое идолослужение, но и призраки, фантомы ума (см.: Lampe G. W. H. Op. cit., р. 409). Характерная связь терминов «идол» и «грех» наблюдается у преп. Макария Египетского: «Когда законы Божии начертаны на скрижалях сердца, тогда извергаются изваяния и идолы нечистых духов из помыслов сердца» ( Makartos/Symeon . Reden und Briefen, Bd. 1, S. 48).

Преп. Максим подразумевает здесь сочинение известного иудейского историка Иосифа Флавия «О иудейской войне» (VI, 4–8).

Выражение τὰ φυσικὰ σπέρματαдовольно часто встречается у Евагрия, который здесь зависит от стоицизма, где подобные «семена» отождествляются с добродетелями. В частности, Евагрий говорит: «Есть два мирных состояния души: одно происходит от естественных семян, а другое возникает, когда удаляются бесы» ( Evagre le Pontique . Traité pratique, р. 634). Причем, согласно Евагрию, данные «семена» отражают состояние человечества до грехопадения: «Когда мы были созданы в начале, семена добродетели естественным образом обретались в нас, а порок отсутствовал (Les six centuries des „Kephalaia Gnostica“, p. 34–35). И Адаму после грехопадения было запрещено прикасаться к древу жизни, поскольку он отринул „семена праведности“ ( τὰ σπέρματα τῆς δικαιοσύνης), из которых и произрастает древо жизни». См.: Evagre le Pontique . Scholies aux Proverbes, p. 228.

Если выше преп. Максим говорил о ἀγαθὴ προαίρεσις, то в данной главе речь идет о κακὴ προαίρεσις. Вообще «в святоотеческих писаниях προαίρεσιςсчитается самою высшею, существенно необходимою способностью человека, в которой иногда прямо и решительно полагается богоподобие человека,... поскольку ею определяется избрание и осуществление основного пути жизни и деятельности человека, приводящего или к „вечной жизни“ или же к „вечной смерти“, вечной погибели, к вечному блаженству или же к вечным мучениям. И это собственно потому, что προαίρεσιςлежит в основе двух порядков религиозно-нравственного бытия человека — греха или делания правды, добродетели или порока» ( Зарин С. Указ. соч., с. 81).

Бесстрастие и ведение (и, соответственно, страсти и неведение) обозначаются как πρόξενοι, т. е. «ходатаи» и «заступники», обеспечивающие радушный прием в Царстве Небесном (либо, наоборот, в месте адских мучений). Почти буквально совпадает с этими словами преп. Максима фраза у аввы Фалассия: «Земля обетованная есть Царство Небесное, и ходатаями [за нас в нем] становятся бесстрастие и ведение» (PG 91, 1441).

Схолия : «Совершаемое против воли Божией, благой, угодной и совершенной (Рим. 12:2), которая есть благое расположение к ближнему ради Бога, совершается вопреки правому намерению. Ибо против воли Божией нельзя благорасположиться к ближнему; об этом и говорит Господь в Евангелиях: „Как вы сделали“ и „как вы не сделали“ (Мф. 25:40), перечисляя виды любви и виды ненависти. Знай, что творящие вопреки правому намерению, то есть вопреки заповеди Божией, отвергают человеколюбие; они не могут ничего сказать в свою защиту и представить [какое-либо благое] намерение [в свою пользу]. И поступающий вопреки правому намерению Божиему, если даже он и будет произносить несметные словеса [в свою защиту], не избежит геенны».

Ср. авва Дорофей: «Ибо врач душ есть Христос, Который все знает и против каждой страсти подает приличествующее лекарство» ( Dorothée de Gaza . Op. cit., p. 356–358).

Довольно часто встречающееся у преп. Максима учение о преображении страстей: ἡ ἐπιθυμίαстановится τὸν θεῖον ἔρωτα, а ὁ θύμοςпревращается в τὴν θείαν ἀγάπην.

Говоря о бесконечной любви к Богу, преп. Максим явно зависит от св. Григория Нисского, который говорит, что душа в своем устремлении к горнему не знает остановки ( ἄπαυστον ποιεῖται τὴν ἐπὶ τὰ ἄνω φοράν). См.: Gregoire de Nysse . La vie de Moise. P., 1968 (Sources chrétiennes, № 1 ter.), p. 262.

В греческом оригинале стоит выражение γίνωσκε σεαυτὸν, являющееся разновидностью известной формулы «познай себя», которая восходит к самим истокам античной культуры. Тема «познания самого себя», начиная от знаменитой дельфийской надписи (следы которой еще не обнаружены) и Гераклита, сквозным лейтмотивом проходит через всю античную философию и наследуется христианскими писателями (см.: Courcell Р . «Connais-toi-même» de Socrate à saint Bernard. P., 1974, p. 11–179). Данная тема была воспринята и православной аскетикой, но здесь она приобрела иной смысл, чем в античной философии. «От подвижника требуется знание духовных и психологических законов и проникновение в свою душу. Но обычно люди находятся в ослеплении и самообольщении и не видят своего падшего состояния. Поэтому увидеть свое истинное состояние и познать зло в себе есть первый шаг к самопознанию. Но на этом пути стремления к бесстрастию подвижнику предстоит многотрудная и долгая борьба со страстями и усвоение добродетелей» ( Концевич И. М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси. Париж, 1952, с. 14).

В «Вопросоответах к Фалассию» преп. Максим, ссылаясь на св. Григория Нисского, говорит о страстях, приросших к неразумной части человеческого естества. «Через них-то, вместо божественного и блаженного образа, тотчас вместе с преступлением заповеди стало явным и отчетливо видным в человеке подобие неразумных животных» (Quaestiones ad Thalassium, р. 47). Аналогичные мысли высказываются св. Григорием Нисским, который говорит, что страсти и наслаждение превращают человека в животное. См.: Gregoire de Nysse . La vie de Moise, p. 312.