Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга I. Богословские и аскетические трактаты

Однако возникает одно серьезное недоумение: почему преп. Максим первоначально целиком и полностью поддержал «Псефос» Сергия? Об этом ясно свидетельствует его послание к Пирру, будущему константинопольскому патриарху, а тогда еще пресвитеру и игумену (послание обычно датируется началом 634 г.) [158] Текст см. в: PG 91, 589–597. . «Псефос» здесь называется «богоначертанными скрижалями» ( πλάκας θεοχαράκτους), дарованными «новым Посредником», который есть как бы «новый Моисей». Столь изобильные похвалы этому документу и его создателю, кажется, трудно объяснить, ибо они исходят из-под пера несгибаемого защитника Православия. Тем не менее, объясняется это довольно просто. Во-первых, преп. Максим увидел в «Псефосе» отказ от «монэнергизма» как богословской доктрины, покровительствуемой власть имущим. Важным для него представлялось упразднение самого выражения «одно действие», и поэтому в глазах преподобного «Псефос» был несомненным противовесом александрийской унии, которую он называет «новшеством относительно веры» ( περὶ τὴν πίστιν καινοτομίαν). Во-вторых, богословская проблема «воль» и «действий» во Христе только начала осмысливаться преп. Максимом и не была им еще окончательно решена — Георгий Решайнский приписывает ему такое решение, которого у него в это время явно не было. Преп. Максим говорит в послании только о «естественном действии плоти» и не связывает его с «человеческой волей» Христа. В целом, его позиция в послании совпадает со взглядами св. Софрония, отраженными в «Соборном послании» последнего. Именно такая нерешенность и первоначальное удовлетворение от «Псефоса», вероятно, и заставили преп. Максима «затвориться в келье». Можно предполагать, что накануне и во время Кипрского собора ни св. Софроний, ни преп. Максим еще не получили «Псефоса». Его получение на некоторое время примирило разногласия, а нашествие арабов отвлекло спорящие стороны от богословских тонкостей, правда, ненадолго. Постепенно решение проблемы «действий» и «воль» во Христе стало созревать в уме преподобного и приобретать все более и более рельефные оттенки [159] См.: Garrigues J. М. Maxime le Confesseur, р. 52–55; Lethel J.M. Op. cit., р. 65–99. . Издание «Эктесиса» и кончина св. Софрония выдвинули преп. Максима на передний край борьбы с монофелитством.

Для восстановления событий этого периода жизни святого опять большое значение имеет сирийская биография. Конкретные факты, имеющиеся в различных редакциях греческого «Жития», чрезвычайно скудны и запутаны. Так, «Московская редакция» говорит, что преп. Максим из Константинополя прибыл в Рим, где он с папой Иоанном IV (640–642 гг.) созвал собор, осудивший монофелитство, а после смерти этого папы отправился в Африку, чтобы уже при св. Мартине еще раз вернуться в Рим. Другая редакция гласит, что преподобный по пути в Рим встретился с африканскими епископами, а потом он неожиданно оказывается в Африке, где и состоялся его диспут с Пирром. Хронология и последовательность событий явно не интересует авторов этих редакций. Нельзя исключить возможности, что преп. Максим дважды был в Риме, но конкретных данных на сей счет, помимо упомянутых сбивчивых указаний, у нас нет. И опять ценность греческого «Жития» заключается в его «иконичности», ибо оно рельефно оттеняет роль святого в оппозиции монофелитству. Например, говорится; что западные епископы «соглашались со словами его и беспрекословно повиновались всем его наставлениям и советам, заключавшим так много полезного». И «не только все священники и епископы, но правители народные и светские всецело были преданы ему». Это преувеличение, но преувеличение, которое глубже проникает в суть исторической истины, чем «фотографическая правдивость».

Сирийская биография сообщает значительно больше реальных сведений. Прежде всего, сообщается, что преп. Максим и Анастасий (последний родом был из Африки) по прибытии в эту провинцию нашли приют в обители, именующейся «Иппо Диаррит» (Hippo Diarrhytus). Здесь жили монахи-несториане («студенты из Ниневии»), числом 87, и настоятелем их был Ешаиа, живший вместе с сыном Ишо. Найдя, что преп. Максим и Анастасий не расходятся с ними в учении, несторианские монахи приняли их в свою общину. После этого преп. Максим и Анастасий обратили «всю Африку» в диофелитство, и единственный, кто вступил в догматический спор с ними, был некий отшельник по имени Лука. Он сообщил о них в Константинополь, и именно ему адресовал антиохийский патриарх Макарий свои «Три книги против учения Максима». Среди «совращенных» был и «эпарх» Африки Георгий. Когда арабы вторглись в эту провинцию, преп. Максим и его ученик переселились в Сицилию, а затем, «объездив все острова моря», прибыли в Рим. Здесь они привлекли на свою сторону и папу Мартина, который собрал собор из 190 епископов, и данный собор подтвердил учение Максима.

Первое, что привлекает внимание в этом повествовании, упоминание о монахах-несторианах. Кстати, ниже Георгий Решайнский говорит, что они, спасаясь от арабов, также нашли убежище в Риме, где папа Мартин отдал им монастырь, именуемый «Девять келлий». Насколько реален этот факт пребывания несториан на Западе и кто такие они, «студенты из Ниневии»? Подобное сообщение можно было бы считать обычным полемическим «топосом» монофизитов (воспринятым и монофелитами), обвиняющих всегда православных в несторианстве, если бы не ряд точных и конкретных деталей, явно говорящих в пользу истинности данного свидетельства. Поэтому вероятным кажется предположение С. Брока [160] Brock S. An Early Syriac Life, р. 326. , что под «студентами из Ниневии» следует понимать последователей Хенаны Адиабенского (ум. 610 г.). Речь идет о последнем выдающемся руководителе Нисибисской школы, которая является органичным продолжением школы Эдесской [161] См.: Дьяконов А. П. Типы высшей богословской школы в древней Церкви III-VI вв. // Христианское чтение, 1913, с. 597–613. . Хенана стал главой ее примерно в 571 г., и при его руководстве количество студентов достигло 800 человек. Деятельность его знаменуется рядом серьезных реформ в методе и содержании преподавания, сложившихся прежде в этой богословской школе. Всеподавляющий авторитет сочинений Феодора Мопсуестийского, царивший до этого, был заменен авторитетом трудов св. Иоанна Златоуста. Переориентация учебного курса, основу которого составляла экзегетика, шла рука об руку с переориентацией богословского направления. В ряде моментов своего мировоззрения, прежде всего в христологии, Хенана вплотную приблизился к Православию. Деятельность его вызвала мощную оппозицию как в самой школе (студентами которой являлись преимущественно монахи), так и вообще в несторианской церкви. В конце VI в. происходит «исход» более 300 учителей и учеников Нисибисской школы, после чего она приходит в упадок. Появляется множество конкурирующих с ней школ, и былого расцвета она уже никогда не достигает [162] См.: Voobus A. History of the School of Nisibis. Louvain, 1965, p. 234–317. . В 612 г. состоялся собор несторианских епископов, осудивших христологические «заблуждения» Хенаны. В противоположность его формуле «одна (сложная) ипостась — две природы», вполне созвучной «неохалкидонской» христологии, была утверждена другая: «две природы — две ипостаси — одно лицо», надолго зафиксировавшая суть несторианства. Автором этой формулы являлся ведущий богословский ум «строгих несториан» Бабай Великий, бывший ученик Хенаны [163] См.: Abramowski L. Die Christologie Babais des Grossen // Symposium Syriacum 1972. Roma, 1974, S. 219–244; Idem . Ein nestorianischer Traktat bei Leontius von Jerusalem // Symposium Syriacum 1980. Roma, 1983, S. 43–50. . Его авторитет с этого времени стал доминирующим в несторианском богословии, и неприятие и вражда к учению Хенаны прослеживается у многих последующих несторианских писателей [164] См., напр., у Сехарбокта: Reinink G.J. Seharbokt, ein nestorianischer Lehrer der islamischen Zeit // Symposium Syriacum 1976. Roma, 1978, S. 83–84. .