Франсуа Брюн - Чтобы человек стал Богом

Обратите внимание на абсолютную твёрдость, подчёркнутую параллелизмом конца этих двух разделов: « этот взгляд был бы возвратом к себе », и « они бы более не находились в чистом милосердии ». « Чистая любовь » требует, чтобы более не было наименьшего « взгляда » на себя, даже если бы это осуществлялось для осознания своих недостатков. Вот ещё немного далее:

« Знай это. Совершенство, про которое человек верит, что утверждает его в себе, для Бога — только недостаток. В действительности, всё, что человек совершает под знаменем совершенства, всякое познание, всякое чувство, всякое желание, всякое воспоминание, если только оно не возводит человека к Богу, всё это заражает и порочит его. Чтобы эти действия были совершенны, необходимо, чтобы они были осуществлены в нас без нас, без того, чтобы мы были первопричиной и чтобы действие Божие осуществлялось в Боге без возможности для человека быть главной причиной . « Только те действия совершенны, которые Бог осуществляет и завершает через Свою чистую и явную любовь и без заслуги с нашей стороны » [49] Там же, с. 211. .

Возьмём снова эти слова во всей их абсолютной строгости и ужасной требовательности, но обратим их в положительную сторону, не забывая о том, что вне душ чистилища имеется совершенство любви между единосущными лицами, которое мы видели. Каждый должен видеть только другого (или других) без малейшего обращения к самому себе, как бы мимолётно это ни происходило — даже без взгляда — до такой степени, что он не может даже сознавать ни добра, ни зла, происходящих с ним. Каждый должен действовать, исходя из общей природы, только так, как будто это не он действует, не являясь ни «главной причиной», ни «первым двигателем». Следовательно, действовать так, чтобы не он решал действовать, не он управлял действием в его исполнении, не он приписывал себе какую-либо заслугу. Каждый должен только всё передавать из себя, то есть из общей природы, другому (или другим) то, что будет желанием, памятью, знанием или чувством и всёжелание, всюпамять, всёзнание и всёчувство.

« Если бы душа была представлена божественному взору, имея ещё что-то для очищения, это было бы для неё большим оскорблением и худшим мучением, чем десять чистилищ. Причина состоит в том, что это было бы невыносимо для чистого блага и высшей справедливости Бога. Со своей стороны душа увидела бы, что она ещё не во всей своей полноте удовлетворяет Бога. Не следует забывать о том, что очищение в мгновение ока было бы также для неё невыносимо. Чтобы удалить крупицу ржавчины, она бы прошла через тысячу преисподних (если бы ей даровали такой выбор) скорее, чем, не будучи полностью очищенной, оказаться перед лицом божественного присутствия » [50] Там же, с. 212-213. .

Совершенно определённо, что наша душа постоянно предстоит Богу. Но Бог её щадит и не даёт ей осознать это, поскольку она не полностью очищена до самого последнего мгновения, то есть до последнего момента, необходимого для этого очищения, так как для неё чувствовать присутствие Бога было бы тогда хуже тысячи преисподних.

Важно отметить — и это замечание очень знаменательно для того, что мы пытаемся понять — что боль души в чистилище не уменьшается по мере того, как происходит её очищение, а скорее наоборот. Это происходит от того, что законы любви являются совершенно особыми и не подчиняются обычной логике. Чем более душа становится очищенной и чем более Бог побуждает её ощущать Своё присутствие, тем более радости она имеет от этого. Но чем больше она чувствует это присутствие Бога в себе, тем более она также страдает от своей невозможности полного соединения с Ним. Чем более любви Божией открывается в ней, тем более радости она имеет от этого; но также тем более она от этого имеет страдания, поскольку лучше видит, какую любовь осмелилась ранить она.

При такой прозрачности одних лиц по отношению к другим, когда каждый читает сам в себе, в своей собственной природе, всё то, что происходит в других, так как их природа есть и его природа, счастье возможно, и оно — совершенно только, если отношение каждого лица непосредственно к своей природе будет абсолютным отречением. Каждое лицо, ища только в полном самозабвении счастья двух других и по существу находя своё только в одном из других, оставляя всякую заботу о себе или снисходительность к себе, доходя до точки полного забвения, как будто оно покинуло самого себя и как бы сместило центр, принимая близко к сердцу и сорадуясь только счастью других, как будто в своей заботе оно стало жить только в других и для других; каждое лицо — иначе говоря — не жило бы более в своей природе иначе, как будучи ею для других [51] По этому поводу мы нашли определённое количество превосходных замечаний в прекрасной книге, которой мы, впрочем, по другим вопросам не пользуемся: Le Christ, rencontre de deux Amours, par Dom Charles Massabki (Editions de la Source). .

Бог сотворил человека по своему образу. Вот почему так важно для нас немного лучше узнать структуру Любви. Так как мы неоднократно исходили из любви в человеке для того, чтобы лучше понять Любовь в Боге, теперь это лучшее понимание Любви поможет нам лучше понять смысл нашего сотворения, нашего бытия и нашей жизни. Именно по образу этой Любви и для наделения этой самой Любовью сотворил нас Бог. Следовательно, тайна Святой Троицы содержит вместе с тайной человеческой жизни Сына Божия ключ к нашей собственной тайне.

Через откровение тайны Троицы христиане приобрели разрешение тайны всякого союза с соблюдением различия лиц. То, что наиболее великие святые всех религий были освидетельствованы, исходя из их собственного опыта, — мы теперь понимаем, несмотря на то, как бы фантастическим нам ни казалось, что это не является абсурдным. Общение в существе между различными лицами является мыслимым. Мы можем принимать участие в самом Существе Бога, не исчезая в Нём. Христианское богословие ещё уточнит, в какой мере (с разделением между Сущностью Бога и Его энергией) и по чьему ходатайству (со всем богословием Воплощения). Без сомнения, здесь христианство, ни в чём не отвергая богатство святости и мистики других великих религиозных традиций, может напротив придать им глубинный смысл. Ещё следует для этого остаться полностью верным этому высшему Откровению Любви Божией.

Следовало бы с наибольшей возможностью заботиться о том, чтобы наши формулировки соответствовали ему не только в наших богословских трудах, но даже и особенно на уровне литургии или проповеди для того, чтобы не исказить образ в сердцах верующих. К несчастью, слишком часто, желая указать на различие лиц, мы высказываемся с помощью представления о природе. Собственно наши сравнения почти всегда природного порядка; именно так, когда мы сравниваем святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа, с триадой: духом, умом и мыслью, или с триадой: память, ум и воля и т. д.