Франсуа Брюн - Чтобы человек стал Богом

Мы уже видели в тексте святого Хуана де ла Крус, что душа так реально обладала Богом в Смысле мистического союза, что могла отдать Бога только Самому Богу. Если так происходит с душой, то вполне дозволено думать, что это ещё более справедливо в отношении Сына и что через эту игру или борьбу любви между Богом и душой мы можем ощутить нечто от счастья Отца при отдаче Своему Сыну и от счастья Сына в обращении снова к своему Отцу. Попробуем поразмышлять над очень красивым текстом, принадлежащим также Иоанну де Сен-Самсону:

« Здесь два духа борются один с другим во взаимной любви, перебрасываясь взглядами любви, сверкающими от несравнимого света, для удовольствия и для единственно взаимного удовлетворения одного другим; при этом эти влюблённые духи захотели бы прекратить эту борьбу взаимно влюблённых и в высшей степени божественных объятий до тех пор, пока наиболее слабый, держащийся как побеждённый в этой борьбе любви, ощутит себя и увидит невосстановимо поверженным перед бесконечной огромностью своего вечного Объекта. Там видя окружённым всеми частями его и всеми божественными качествами, он окунается и теряется, исполняясь радости и ликования, которые намного превосходят всякое человеческое понимание » [47] Там же, с. 235, 4 ссылка. .

Попытаемся — насколько это возможно — немного продолжить эти тексты через наше размышление. Наш рассудок и наш разум являются также дарами Бога, и если мы умеем их развивать в уважении к тайне, ясность и прозрачность, которые они нам приносят, совсем ничего не сокращая и не высушивая, могут только помочь нам лучше поразмышлять о внутреннем соответствии и собственно через это полноценнее нас духовно насытить.

Бог есть любовь, но любовь совершенная и бесконечная. Так как Любовь есть само существо Бога, то ничто и никто не может изменить что бы то ни было в этой любви. И в этом смысле Бог всегда бесконечно любит всякое существо по этой любви как Творец, освящающий и оживляющий Святитель и Животворец, что составляет Его собственное Существо и излучается от Него как лучистый свет солнца. Но бесконечно любящий Отец этой любви, который отдаётся и расточается, может принять любую радость от отдачи таким образом только, если Он также совершенно принят, так что Он принимает совершенство для отдачи, которое Он находит в том, кому Он отдаётся, также как и радость всякому принимающему от Отца, как и прозрачность дару, который ему даёт Отец от всего, что Он есть — как Отец имеет радость полностью жертвовать собой без всякого ограничения. Отец может проявить бесконечную милость в бесконечной отдаче только, если Он находит в том, кому происходит отдача, — бесконечное счастье при любом принятии от Него, от Отца, имея только всё и собственное существо только от Него, от Отца, будучи всем Ему обязанным и воздавая Ему бесконечную благодарность.

Только Бог может бесконечно любить всё, что Он сотворил, и всех, кого Он сотворил. Чтобы иметь возможность любить этой бесконечной творческой любовью, которая отдаёт себя, достаточно творить в Боге и быть тем, чем Он есть. Но Бог может исходить от бесконечной радости к пребыванию бесконечной любовью, которой Он и является, только если Он находит кого-то, кто имеет равно бесконечную радость в существовании только через Него и для Него, и всё, что он есть и ничего из того, что он есть, как то, что он есть.

Иначе говоря, любовь — не только радость любить, но также и радость быть любимым; и радость любви — совершенна только, если обмен совершенен и если возврат стоит дара. Если дар, который Бог даёт в любви — бесконечен, тогда то, что Он даёт, есть само Его Существо, которое есть та самая любовь, которая отдаётся. Но бесконечность единственна. Ответ на эту любовь будет в свою очередь бесконечным и соответственно достойным дара только, если он совершается через ту же любовь и если он даруется с той же самой бесконечной любовью и если он является той же самой бесконечной любовью. Нет двух Абсолютов и две Любви, в конечном счёте, не существуют. Следовательно, нужно, чтобы это происходило через саму Любовь, которая есть Он и которую Он дарует так, чтобы Бог был оплачен в ответ.

Бог есть любовь, и Отец и Сын имеют каждый и сообща только эту одну природу, эту одну сущность, по которой они едины, отдавая и передавая беспрестанно эту сущность, которая является их общей жизнью: Любовью. Это то, что мы пытаемся выразить, когда говорим о том, что Отец и Сын — « единосущны ».

Мы не будем пытаться показать, почему в Боге необходимо наличие третьего понятия и третьего Лица. Но мы знаем через Христа и Церковь, что Бог не только Двоица, но и Троица. Мы можем попытаться представить, какое совершенство приносит Любви это третье Лицо.

Радость Любви состоит не только в том, чтобы любить и быть любимым, но и в отдаче друг другу того, чем мы являемся. Когда союз является безупречным, и он так совершенен в Боге, что является первичным, то радость союза состоит в совместной жизни в том, что есть общее, и в совершении действия вместе, в осуществлении того, что есть единство. Общение в существе совершенствуется общением жизни, и это происходит более всего в Боге, так как общее существо Отца и Сына динамично, являясь самой Любовью.

Если имеется сильное желание снова немного рассмотреть любовь в человеке для того, чтобы лучше понять её в Боге. Мы из опыта знаем, что любить — это не только одному находить удовольствие в другом, но и сообща делать то, что каждый любит делать, и особенно то, что он любит делать более всего, то есть то, что соответствует наиболее глубоким образом тому, кем является он. Но если каждый даже в одиночку и для самого себя любил бы эту деятельность, так вот эта радость оказывается значительно обогащённой в том случае, если её ищут, выслеживают, ожидают, испытывают с другим, для другого и в другом. Мы хорошо знаем, что если часто уже имеется определённая общность вкусов частично в основе дружбы или любви, то и наоборот, дружба или любовь имеет тенденцию создать или усилить эту общность вкусов или антипатий. Когда союз дан в полноте, как между двумя « единосущными » лицами, тогда та радость, которую каждый испытывает в себе — это также радость другого, и каждый её знает, видит её и, таким образом, счастлив этим общим счастьем не только потому что оно его, но более того, так как оно — от того, кого он любит.

Соответственно каждый ценит счастье другого более, чем своё собственное или скорее каждый в конечном счёте не имеет большего счастья, чем его осуществление у другого. Другой это знает, видит это будучи в самом общем существе, так как ничто не бывает испытано лицом, что не передавалось бы природой.