Франсуа Брюн - Чтобы человек стал Богом

Возникает сильное искушение не признавать, хотя бы частично, эти свидетельства, приписывая их хорошо известному в те отдалённые времена стремлению к чудесному. Но и в нашу эпоху подобные явления снова засвидетельствованы у одной монахини, которая преподносит нам истинный праздник фантастического: сестра Ивонна-Эме от Иисуса из монастыря Августинок из Малеструа († 1951). Как всегда, главное недоступно нашему глазу. Это обмен любви между мистиком и Богом. Мы можем только угадывать нечто между внешними знаками:

«Когда мы вошли, сестра Ивонна-Эмэ сидела в своей постели, лицо её светилось… Она прилегла. Тогда я увидела её сердце, воспламенившимся как от огня. В зависимости от дыхания интенсивность света увеличивалась или уменьшалась. И это в течение многих минут; как если бы это был маяк, солнце, костёр. Казалось, что ей плохо».

«Внезапно, её сердце резко забилось, а затем засветилось. Это происходило, по меньшей мере, десять раз. Это было похоже на очаг, который то зажигался, то гас: переходя от тёмно-красного до цвета яркого пламени».

«Я видела мать Ивонну в её постели, глаза её были окровавлены и из них текли кровавые слёзы. Через четверть часа я увидела, что сердце её засветилось сквозь простыни и одеяла… Она встала с постели… в этот момент всё её тело стало светящимся настолько, что осветило комнату, где я до этого выключила электричество, чтобы было темно. Я не могу уточнить, сколько это длилось. Затем всё стало обычным. Она вернулась в постель, и мы констатировали, что одно или два ребра её груди были приподняты» [627].

Эти явления, очевидно, соответствуют явлениям мистиков других религий. Бог один для всех, даже если некоторые испытания происходят только в контексте каждой веры. Известно, что Рамакришна знал этот сердечный жар, который оставил видимые следы его интенсивности. Впоследствии он сам смотрел на грудь тех, кто приходил к нему, чтобы судить об уровне духовности, достигнутой ими [628]. У других мистиков, христианских или нехристианских, были другие примеры, прекрасно известные с давних пор [629]. Подобные явления могут происходить даже вне религиозного контекста, как кажется. Но гораздо реже. В таком случае естественно пытаться понять их физический механизм [630].

Надо, без сомнения, различать два ряда случаев, отличных друг от друга. Случаи, когда только мистик воспринимает явление (свет, гармонию, запах, нежный жар…); представляется, что это его славное тело в себе самом чувствует всё это через плотское тело. И случаи, когда сам мистик воспринимается светящимся или горящим; тогда неизбежно проявляются физические последствия в самом теле. Однако таинственным образом, различие не мешает определённой преемственности. Во время необыкновенного мистического события, пережитого тремя женщинами в Будапеште, (вторая мировая война) ангел, который вёл их, объяснил им: «Свет такой же самый, как и свет, но другой интенсивности [631]».

Следует сказать, что во всех этих примерах мы в любом случае очень далеки от соответствующих эротико-мистических феноменов тепла и ожога. Если нет противоположных предположений, то достаточно сравнить тексты и контексты, чтобы убедиться в этом. Но остановимся на этих цитатах, которые теряют всю силу их свидетельства, будучи сведены к нескольким словам. Пусть читатель сам устремится через тексты на поиски стольких чудес, совершённых Богом для тех, кто Его ищут. Пусть он дополнит западных мистиков мистиками Востока. Возможно, он в малой степени раскроет потрясающую тайну, которая подвинула аскетов-пустынников на столькие безумства: радость любви Бога. Если он захочет пойти дальше текстов и испытать потрясение от подобного опыта, то пусть он созерцает то, что имеется даже на плохих фотографиях, фрески Феофана Грека, в Новгороде, в церкви Преображения. Так святой Макарий стал светом в Свете, а святой Акакий — огнём в Огне!

На самом деле, как было замечено, следуя нашему плану, когда мы говорили о прославлении «тела», мы уже широко обсуждали прославление «души». Бог через красоту Своего Света — уже огромная радость для «души». Когда его воспринимают как «гармонию», «нежное прикосновение», «благоухание» или как «ожог», то все эти ощущения относятся как к «душе», так и к «телу», или, скорее всего в реальности «душа» и «тело» обозначают не столько реально чёткие элементы, сколько опыт, испытываемый сейчас, в условиях жизни нашего бесславного мира.

Однако в той степени, в какой мистический опыт не может ещё уничтожить полностью разнообразие наших чувств, мы ощущаем Бога не только как праздник для тела и для каждого из наших чувств, но как праздник для каждой из способностей нашей души, и, прежде всего, как «любовь». Но, так же, как Свет Бога есть истинно свет, не будучи как свет этого мира, и Огонь Бога, истинный огонь, не будучи как наш огонь, так же и Бог в нас — «любовь», но эта любовь бесконечно превосходит все наши виды любви.

К несчастью, язык не позволяет дать в этом отчёт. Проекция тела на плоскую поверхность остаётся плоской, какой бы ни была высота этого тела. Наш язык передаёт лишь проекцию вещей, их тень. Он может описать контуры этой любви, интеллектуально объяснить идею бесконечной Любви. Это выражается в нескольких словах. Но высота, глубина, сила ускользают, то есть, — основное.

Поэтому мистики всегда жалуются на то, что не могут передать нам свой опыт. Лучше, чем они, мы сделать не сможем. По необходимости будем более кратко излагать этот аспект прославления мистиков, а не опыт «духовных чувств» Здесь нельзя больше ничего описывать. Однако, не будем обманывать себя, именно это знание Бога как любви, или, точнее, как Любви, является главным в их счастье. Всё остальное второстепенно.

« Посмотри , говорит Бог святой Анджеле из Фолиньо, находишь ли ты что-нибудь во мне кроме любви [632]?» Поскольку, после всех видений, блаженная Юлиана из Нориджа продолжала долго медитировать о глубоких причинах этих откровений, она получила однажды этот внутренний ответ: «Ты хотела бы знать, каково было намерение Нашего Господа во всём этом? Знай же: его намерением была любовь. Кто показал тебе это? Любовь. Что Он показал тебе? Любовь. Почему он показал тебе это? По любви. Держись этого, и ты научишься познавать любовь всё больше и больше. Но ты не откроешь ничего другого — никогда [633]!».

Стоит ли доказывать, что для всех мистиков любовь есть не только один из атрибутов Бога, но поистине основной термин, который позволяет нам лучше угадать, в чём сущность Бога и в чём Его Жизнь. На самом деле, всё наше официальное богословие далеко не всегда принимало это во внимание. Но оно также не занималось и свидетельствами мистиков.